#ТакоеКино: вечный октябрь, «Гнездо» раздора и загадка русской глуши
Меры по борьбе с распространением коронавирусной инфекцией продлеваются и, соответственно, в Севастополе «кина не будет» до 15 января. И это в лучшем случае. Остаётся пока смотреть те российские и зарубежные новинки, которые можно найти в онлайн. В нашей сегодняшней подборке – независимое малобюджетное кино. Однако эти фильмы не остались не замеченными «Кинотавром», Венецианским кинофестивалем и другими киносмотрами. «Конференция», «Гнездо», «Как Надя пошла за водкой», «Молочные зубы» – сегодня поговорим об этих картинах.
«Конференция» / реж.: Иван И. Твердовский / Россия, 2020 г.
В октябре 2002 года, в Москве, на Дубровке произошёл теракт, унёсший сотни жизней. Те, кому удалось спастись, остались один на один со страшными воспоминаниями. После многолетнего затворничества в монастыре Наталья собирает жертв трагедии, чтобы провести вечер памяти. Они встречаются в зале Театрального центра, где семнадцать лет назад потрясающий воображение мюзикл «Норд Ост» обернулся настоящим кошмаром. Для Натальи становится делом принципа реконструировать события трёх октябрьских дней, когда она совершила роковую ошибку, перечеркнувшую всю её дальнейшую жизнь.
Вообще, надо отметить, что жёсткое, бескомпромиссное, «неудобное» кино Ивана И. Твердовского сегодня выполняет особую миссию – находит на теле общества самые критические воспаления и изо всей силы давит на них. Борьба за право быть собой, принятие себя – с разной тональностью, но одинаково пронзительно эти мотивы звучат в его довольно сложной и многослойной «Зоологии», в запредельно реалистичном «Классе коррекции».
В «Конференции» режиссёр продолжает искать свой почерк и это ему не мешает задумываться о вопросах, которые, образно говоря, выпадают из ежедневной повестки. Пережить теракт на Дубровке, но при этом всё равно остаться вечным заложником – своих страхов, своего прошлого, неизжитых обид. Углубляясь в такие темы, Твердовский не забывает о главном – не щадить своего зрителя. Однако это уже не удары наотмашь, которые были характерны для его предыдущих работ.
В «Конференции» мы наблюдаем что-то вроде психологического террора, почти немого, идущего в сторону эдакой «визуальной пыточной». Немыслимо затянутый общий план, которым начинается фильм – уборщица пылесосит зал – уже практически сразу говорит о том, что режиссёр церемониться со зрителем не будет. Полудокументальное повествование, минимум диалогов, намеренно неидеальные (и этим особенно притягательные) крупные планы – представить какой-либо другой киноязык, когда речь идёт о жертвах страшной трагедии, вряд ли получится. По крайней мере, в системе координат Твердовского, об этом нельзя говорить иначе и почти с самого начала фильма ты соглашаешься на эти правила игры.
Чувствуется, что режиссёру недостаточно просто выйти за рамки, казалось бы, устоявшегося фестивального жанра. В своём исследовании он идёт дальше и берёт не просто истории участников событий, а сажает в кадр реальных бывших заложников. Артисты Филипп Авдеев и Роман Шмаков сыграли практически самих себя, чуть ли не впервые рассказав о том, что им пришлось пережить в те октябрьские дни.
На этом фоне актёрская работа Натальи Павленоковой (которую Твердовский снял во всех своих заметных картинах) позволяет излишне документальной «Конференции» оставаться всё-таки художественным фильмом. Страшным, беспощадным, наглядно показывающим, что для жертв этой трагедии время остановилось. Они навсегда остались там, в октябре 2002-го. Непрощённые кем-то, не простившие кого-то. В первую очередь – себя.
Что ужаснее – потерять своих близких или позволить собственным страхам разъесть свою жизнь до основания? Жестокий вопрос, на который больно искать ответ. Твердовский, как и любой тонкий художник, направляет его в толпу, а затем устраняется, говоря: «А теперь вам с этим жить». Вероятно, благодаря такой честности, фестивальная судьба картины не ограничится только «Лучшим сценарием» на «Кинотавре». «Конференция» уже вошла в лонг-лист «Золотого глобуса». А там глядишь, наши «львы» и «орлы» подоспеют. А «куропатки» – это для другой категории зрителей. О ней Твердовский уж точно не думал, снимая этот фильм.
«Гнездо» / реж.: Шон Дуркин / Великобритания, Канада / 2020 г.
Действие фильм Шона Дуркина «Гнездо» разворачивается в середине 1980-х. Англичанин-эмигрант Рори О’Хара (в исполнении Джуда Лоу) живёт в Штатах вроде бы счастливой семейной жизнью: жена-американка Эллисон даёт уроки верховой езды, приёмная дочь делает успехи в художественной гимнастике, сын отлично ладит с друзьями в школе. Но Рори однажды понимает, что такая спокойная размеренная жизнь не для него.
Срабатывает принцип «всё вроде есть, но чего-то не хватает» и он решает вернуться в Англию, питая себя надеждами, что экономическая ситуация Британии даст ему все карты в руки. Не одобряя такого решения, семья предприимчивого брокера срывается с насиженного места. На год Рори арендует роскошный особняк, даже не подозревая, насколько неприветливыми и враждебными окажутся его стены.
«Гнездо» прежде всего цепляет не самой историей, а тем, как это сделано. Здесь уже можно говорить о целом комплексе художественных приёмов, которые придают картине особый шарм и настроение. От первого до последнего кадра фильм остаётся жёсткой социальной драмой о плате за мечту, но при этом атмосфера, создаваемая на экране, отсылает к жанру классического хоррора.
Готический особняк, окутанный дымкой тревожности, дурные предзнаменования в каждом шорохе – Шон Дуркин не использует подобный эффект нагнетания. Он им лишь вдохновляется, погружая зрителя в пучину другого, не менее вязкого кошмара – бытового. И надо сказать, что видеоряд бьёт по нервам ни чуть меньше, чем в фильме ужасов «Тьма» 2002 года Жуаме Балагеро (где семья, кстати, также переезжает из США на родину).
В обеих картинах семью губит нечистая сила, но в «Гнезде» режиссёр даёт ей конкретное определение – тщеславие. В погоне за статусом и положением в обществе герой Джуда Лоу встаёт на скользкий путь обмана и двойной игры. В результате картинка счастливой жизни оборачивается жутким невнятным рисунком, словно взятым из истории болезни тяжёлого пациента. Жена и дочь забываются в алкогольном угаре, сын просто выплакивает свои проблемы, а сам Рори загоняет себя в психологический тупик так и не ответив себе на главный вопрос: «Чего мне собственно не хватает для счастья?».
Что касается операторской работы, то обилием средних планов, Матьяш Эрдей словно намекает зрителю, что с этой семьёй, точнее тем, что от неё осталось, лучше сохранять дистанцию. Но энергетика кадра при этом всё равно остаётся не менее гнетущей, чем интерьеры особняка, где герои чувствуют себя чужими и брошенными на произвол судьбы.
Весь визуальный ряд картины работает на предчувствие грядущего взрыва. Но при этом Дуркин не делает никаких резких движений. Он просто держит зрителя в истории, плавно ведёт его к развязке и свой рассказ обрывает на полуслове, не давая очевидных ответов никому: ни нам, не героям, каким-то чудом удержавшимся на краю пропасти.
«Как Надя пошла за водкой» / реж.: Владимир Мирзоев / Россия, 2020 г.
Фильм Владимира Мирзоева «Как Надя пошла за водкой» – типичный российский артхаус, при этом, способный найти отклик в душе у рядового зрителя, не готового к серьёзной внутренней работе. Да Мирзоев к этому собственно и не призывает, хотя картина наводит на определённую мысль: «Режиссёр может покинуть театр, но театр никогда не покинет режиссёра». И нельзя сказать, что Мирзоев как-то грешит театральными приёмами. В контексте истории театральность всего действа более, чем оправдана.
Надя и Валя – две сестры, мотающие свой век в дачном посёлке. Надя – типичный представитель поколения молодых оторв, стремящихся забыться на танцполе ночных клубов. Валя – полная её противоположность: серьёзная, вдумчивая, знающая лучше других как им жить. После очередной ночной тусовки Надя приводит домой Алексея. Ему не повезло в семейной жизни: жена-тиран контролирует каждый его шаг, а он называет её «псиной». Про себя. Убивающий быт подводит его к финальной черте – удавиться в ванной комнате на батарее. Сёстры решают, что Алексея нужно спасать. Но вот тут встаёт извечный русский вопрос – можно ли спасти человека против его воли?
Мирзоев определил жанр картины как «комедия» и, пожалуй, было бы странным отнести этот фильм к какой-либо иной категории. Ведь тут как в чеховской «Чайке» – никто никого не слышит, никто никого не любит, но все, в то же время, хотят быть услышанными и хотят любви. Жизнь – как заброшенный театр абсурда, над которым уже остаётся лишь только смеяться.
Собственно весь фильм воспринимается как одна большая отсылка к беспощадным чеховским рассказам. Да и не только к ним. Звучат мотивы и психоделичного «Крика» Уильямса. Страх внешнего мира вытесняет все прочие чувства. «Здесь каждый раз выходишь как в одиссею – не знаешь, вернёшься ли», – делится Валя со своей сестрой. В своём стремлении спасти первого встречного она выглядит смешной, если не жалкой, ибо спасать нужно её.
Мир русской глуши висит над героинями словно Дамоклов меч. Обваливающийся потолок, покосившиеся рамы, отсутствие личного счастья – придавленные внешними обстоятельствами, Надя и Валя живут в вечном состоянии «конца света». И появление в их женском царстве такого «инопланетного гостя» как Алексей особо не меняет расклад вещей. Лишь подтверждается очевидное – вирус одиночества продолжает мутировать, превращая нас в те самые «куски бессонного злого мяса», о которых в своей поэзии кричит Полозкова.
Хочется отметить, что актёрская природа Цыганова словно создана для таких историй, где русская душа находится под микроскопом. Всё рассмотреть сложно, но суть проступает в мимике, взглядах, оценках, реакциях. Если нет настроения рефлексировать, то вы просто получите удовольствие от того, как в кадре существует Цыганов. И пусть в картине театрального режиссёра он, само собой, частенько уходит в театральность, но так, как это легко и естественно делает Цыганов, в российском кино сегодня делают единицы.
Для тех, кто любит русскую классику и одиночество, «Как Надя пошла за водкой» может оказаться очень личной историей. Я бы даже сказал – личной болью. Но новая работа Владимира Мирзоева определённо стоит того, чтобы один раз эту боль пропустить через себя. Приятного просмотра. Как бы это странно ни звучало.
«Молочные зубы» / реж.: Шеннон Мерфи / Австралия, 2020 г.
Австралийское, авторское неспешное кино. Дебютантка в полном метре Шеннон Мерфи сняла молодёжную драму о первой любви на фоне смертельной болезни. Пожалуй, рекомендовать эту картину можно тем, чья насмотренность в подобной категории выходит далеко за рамки «Осени в Нью-Йорке» и «Сладкого ноября». «Молочные зубы» – это чисто фестивальная история со своим специфичным киноязыком, который неподготовленный зритель может не принять.
Ну а сама история стара как мир.15-летня Милла (Элайза Сканлен) страдает неизлечимой болезнью. Её родители – папа-психолог и мама-пианистка – стараются уберечь дочь от любых внешних раздражителей, но их гипер опека в какой-то момент даёт совершенно обратный эффект. Случайное знакомство с 23-летним жизнерадостным наркоманом Мозесом (Тоби Уоллес) переворачивает мир девочки.
Она моментально в него влюбляется и приводит в дом знакомить с родителями. Те, стараясь ни в чём не отказывать смертельно больному ребёнку, со скрипом принимают нового друга дочери. Милла уверена в своих чувствах, но вот Мозес так и не может для себя понять, что его держит в этой семье – хорошее к себе отношение, которым он всегда был обделён или реальная влюблённость в Миллу.
До съёмок этой картины Шеннон Мерфи никогда не работала в полном метре. Имея достаточно хороший опыт в сериальном формате, она невольно превратила «Молочные зубы» в череду не всегда удачных скетчей о буднях умирающего подростка. Всё вроде хорошо: актёрский ансамбль работает слаженно, оператор грамотно чередует порции общих, средних и крупных планов, диалоги не замудрённые, но и штампами не отдают. Однако душещипательной картины о жажде жизни перед лицом смерти у Мерфи не вышло. Вполне возможно, что режиссёр себе и не ставила такой задачи, а просто хотела показать хронику одного взросления со слегка уловимым привкусом лёгкости бытия.
Но стоит признать, что одним из действительно приятных открытий в этом фильме стала актёрская работа Тоби Уоллеса. В основном конкурсе Венецианского фестиваля за роль Мозеса он получил премию Марчелло Мастроянни, которой удостаиваются лучшие начинающие актёры. Цепляющая химия в их дуэте с Элайзой Сканлен – пожалуй, одно из главных достоинств картины.
Надо сказать, что для независимого малобюджетного кино Мерфи сделала всё правильно и красиво. Никаких шаблонных «уходов в закат» и прощальных «помни меня». И даже не смотря на довольно реалистичный финал, «Молочные зубы» не лишены своего обаяния. Кто-то здесь увидит неприметную хронику нежного возраста, а кто-то – искреннюю зарисовку о первых чувствах, у которых, как правило, несчастливый путь. Но если ты на него так никогда и не вступил, зачем ты жил? И жил ли ты вообще?
Арсений Веденин
Фото: knoart.ru, film.ru, gq.ru, kinopoisk.ru, afisha.ru
Читайте также другие материалы из нашей рубрики:
#ТакоеКино: влюблённый Шерлок, загадочный «Псих» и новый «Метод»
#ТакоеКино: ода нежности, проклятый перевал и беспощадные СМИ
