Жизнь в мире фальшивых идей

25-04-2019 19:15

Три дня Севастополь рукоплескал «Бесам», кричал «Браво» и вызывал их на бис. Театр им. Луначарского давал премьеру «Бесы» по одноименному роману Ф. Достоевского. Каждая премьера театра — событие для города, а эта премьера — социально-нравственное событие, и в этом смысле новаторское в современном культурном пространстве. Это приглашение к серьезному разговору, а может, даже алармический призыв. Жизнь в глобальном мире «фальшивых идей», где подменены или отсутствуют смыслы, становится смертельно опасной.

Убийц объявляют героями, уродство — красотой, распущенность — свободой, невежество — естественностью. Кризис морали, съедающий человеческие души, пострашнее глобального потепления или вселенского голода, распространяется как туман, окутывая города своим душным покрывалом. И если мы уже не в состоянии противостоять расчеловечиванию, то надо спасать детей, пока в их неокрепших душах не проросли семена саморазрушения и уничтожения.

В 1870-х (10 лет после отмены крепостного права), когда писался роман, в России зарождалось новое общество, многие очаровывались достижениями прогрессивного Запада, а буржуазные идеи витали в воздухе и будоражили молодые умы, все российское воспринималось отсталым и нежизнеспособным. Как ни прискорбно, но спустя 150 лет, и почти 100 после строительства самого гуманистического общества на земле, нами снова овладевают фейковые ценности.

Напомним, в основе сюжета лежит реальное событие, всколыхнувшее всю интеллектуальную Россию того времени, — «дело Нечаева». Революционеры, члены небольшого законспирированного кружка, убили своего товарища, решившего «отойти от дел».

Первое, на что обращаешь внимание, входя в зрительный зал, — полупрозрачный занавес на сцене с однотонным принтом картины выдающегося француза Клода Лоррена «Пейзаж с Ацисом и Галатеей”, написанной в 1657. Решив создать морской пейзаж, Лоррен оживил его мифологическим сюжетом, который отсылает нас к «Метаморфозам» Овидия.

Метаморфозы никогда не происходят мгновенно: обличье человека превращается в обличье другого существа постепенно.

Описание литературно-художественных и других достоинств спектакля нужно доверять специалисту, но все же я поделюсь своими мыслями, впечатлениями рядового зрителя.

О вещах визуальных. Условно сцена по вертикали распределена на три плоскости, что можно соотнести с духовными уровнями: дьявол внизу, человек, потом Бог. Минимум декораций. Минимализм и авангард. Упрощение и схематизм. Свет создает время, а пространство определяет квадрат. Как тут не вспомнить о супрематизме Малевича? Чья идея проста и логична: если на место общего бессилия должна прийти сила, то этой силе надо обеспечить форму. Черный квадрат — пустота, отсутствие содержания, а черный цвет — квинтэссенция всех цветов. Так и получилось в нашей истории — супрематично и страшно.

В течение двух актов на сцене преобладают три цвета — белый, черный и красный — классика. А реквизит… трудно назвать этим словом, поскольку это действующие персонажи, каждый играет роль. Вот макет православного храма, как собачонка на поводке, привязан к ноге бывшего крепостного и беглого разбойника Федьки Каторжного, исполняет роль низверженного Бога, который поставлен ниже убийцы. Или три потрясающей красоты виолончели, одетые в белые и черные одежды, такие же, как и у героев пьесы. Их голосами с нами говорят Чайковский и Шнитке.

Общество — дети, молодые люди, старики. Общество, где по христианским законам к первым и последним должны относиться с особым почтением и снисхождением. Одним как к хранителям традиций и веры, другим как к продолжателям, потому как жизнь в преемственности растет и процветает. А по факту? Духовно обанкротившиеся «отцы» (Степан Трофимович Верховенский — Геннадий Ченцов), подвергаются насмешкам и издевательствам, а дети, брошенные и неприкаянные, блуждают в пустоте, наблюдая за падающим миром, в котором им предстоит жить, и примеряют доставшиеся по наследству «одежды отцов». Потрясает образ детей, которые из кубиков складывают слова, но из всех возможных сочетаний, словно неведомой силой, буквы навязчиво слагают одно — б-е-с-ы.

Русский дух, им напитана атмосфера, он явлен нам через сомнения, страдания, эмоции актеров; лучший в мире балет и народные танцы. Это находка режиссера, простая и гениальная: Достоевский, балет, матрешки — все, что знает Запад о русских, символы нашей культуры.

В романе нет главных персонажей, есть центральные. Николай Ставрогин, над которым впоследствии так тщательно размышляли Ницше и Фрейд. Кириллов, чьи идеи повлияли на А. Камю и философию экзистенциалистов. Петр Верховенский с товарищами по «ячейке», чьи образы переосмысляли Л. Висконти и другие деятели культуры XX века, исследуя уже новую «бесовщину» — фашизм. А как распределились роли в спектакле?

Николай Ставрогин. Режиссер дробит персонаж на Эго (Николай — Николай Нечаев) и Альтер Эго (Ставрогин — Петр Котров). По сути, Ставрогин распят (сама его фамилия происходит от греческого слова σταυρός – крест) между безмерной жаждой абсолюта и столь же безмерной невозможностью его достижения. Ставрогин —  типический представитель части дворянства, утратившей связь с народом и потерявшей веру, и одновременно герой трагический, чей трагизм обусловлен утратой веры в Бога, от чего в его душе воцаряется сатанизм и одержимость бесовской гордыней.

Бесы, вселившиеся в душу Ставрогина, преображают его не только внешне, но и награждают необычайной внутренней харизмой: смелость и самоуверенность, насмешливость, мессианская сила, дающая ему духовное основание становиться над окружающими и оказывать на них влияние, иметь своего рода последователей, учеников (Петруша Верховенский, Шатов и Кириллов). Он, Ставрогин, двум верящим в него людям одновременно проповедует две противоположные теории: Шатову (Алексей Гнедаш) — религию, Кириллову  (Глеб Козляев) —  атеизм. На Петрушу (Петр Степанович Верховенский — Евгений Овсянников) он, видимо, влияет не теорией, а практикой своей жизни, которую он вел по принципу «все позволено».

Мир, откуда человек изгоняет Бога, — это мир, где торжествует принцип индивидуализма, и индивидуальность со всеми ее маргинальными проявлениями становится высшей и «неприкосновенной» ценностью. Торжество индивидуализма всегда в истории человечества заканчивалось самым страшным угнетением и порабощением человека.

В таком прочтении образа Николая Ставрогина, образ, созданный на сцене, мне показался несколько невнятным. И это, скорее, не потому, что актеры играли неубедительно, а потому, что режиссер сознательно сместил акценты, чтобы усилить роль Петра Верховенского, обнажая и тем самым обозначая проблему.
В образе Петра Верховенского (Евгений Овсянников) и его сообщников, в их мыслях и действиях концентрированно проявляется истинный облик и реальные мотивы поведения мнимых борцов за справедливое переустройство общества.

На наших глазах разворачивается трагедия, повествующая, чем оборачивается нигилистическое стремление уничтожить те самые социальные формы и институции, через которые из века в век, от поколения к поколению передавались ценности, идеалы, традиции. Воинствующее безверие, отсутствие семьи и праздность, поверхностное образование, незнание народа и его истории — эти и другие духовно-психологические предпосылки формируют «ум без почвы и без связей — без нации и без необходимого дела», развращающе действуют на душу.

Верховенский не в состоянии понимать благородную и идеалистическую природу жизни, но своим «маленьким умом» он хорошо усвоил, каким образом можно использовать слабости человеческой натуры (сентиментальность, чинопочитание, боязнь собственного мнения). Люди для Петра Верховенского — «материал, который надо организовать» и использовать.

Безусловно, спектакль современный, можно сказать, ультрасовременный, футуристический. Важно, что его играют молодые для молодых. Режиссер безошибочно переносит Петра Верховенского и его «команду» в настоящее время. Смутные, безумные и жестокие идеи, которым полтора столетия, звучат обыденно для слуха сегодняшнего зрителя.

«Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо при безграничном повиновении…»; «А я бы вместо рая… взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух…»; «Мы сначала пустим смуту. Мы проникнем в самый народ. Мы пустим пьянство, сплетни, доносы; мы пустим неслыханный разврат, мы всякого гения потушим в младенчестве… Мы провозгласим разрушение. Мы пустим пожары. Мы пустим легенды. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал. Затуманится Русь… Учитель, смеющийся над их Богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв, уже наш»; «Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты. О, дайте взрасти поколению!»

Немудрено, что в антракте со всех сторон можно было услышать изумленное: «Неужели это все есть у Достоевского?» «Сходка заговорщиков» удачно обыгрывается в форме дискотеки, агрессивной музыки, световых инсталляций, «шабаш» напоминает ритуал секты с трансами и языческими плясками или современные политические тусовки с манипуляциями и политтехнологиями. Одурманенные мутными идеями, люди выглядят безумными и одержимыми, неконтролирующими себя и готовыми на все. Всё ужасное в конце концов и случится.

Органично со сцены звучит рэп, примитивным содержанием и ритмами добивающий еле теплящиеся человеческие чувства. Я искренне пыталась услышать слова, найти какие-то смыслы в текстах рэповых композиций… но не смогла. Возможно, я плохо слушала, возможно, помешали проблемы со звуком, но, тем не менее, в том, что смыслы не были найдены, есть глубокий смысл.

Несмотря на философско-психологическую тяжеловесность Достоевского, Григорий Лифанов создал спектакль динамичный, насыщенный драматической энергией и в тоже время эстетичный и зрелищный. Безупречный вкус, чувство меры, правильно расставленные акценты — все это вместе позволило сформулировать и донести до публики главный посыл. Корни и основная причина духовных болезней нашего века — в потере вековечных идеалов, высшего смысла и целей. Не образованием, не внешней культурностью и светским лоском, не научно-техническими достижениями, а «возбуждением высших интересов» можно перестроить глубинную структуру эгоистического мышления потребительского общества. Учитесь любить себя в другом, свое прошлое, настоящее и будущее, ибо Любовь — это восхождение. Уверена, что у спектакля славное будущее, его ждут успех и заслуженные награды.

Особенно, и в этом меня поддержат многие, я бы хотела отметить блестящую игру Евгения Овсянникова. Виртуозно и в высшей степени талантливо. Абсолютно негативный, отвратительный каждому добродетельному человеку образ Петра Верховенского стал бриллиантом в этом спектакле. Движения Петруши, пластика, ужимки, пассы, а главное, его шипящая и жалящая речь — все было мерзко и ощущалось физически. Также я бы высоко оценила работу Николая Нечаева за демоническую красоту (Николай), Геннадия Ченцова за «бред весенний» и малодушие (Степан Трофимович Верховенский), Глеба Козляева за одержимость и тщеславие (Алексей Кириллов), Екатерины Семеновой-Неврузовой за самоотверженность и каплю духовности в этом безумном мире (Марья Тимофеевна Лебядкина), Сергея Санаева — за объединение в одном образе «звериного и святого» (Федька).

Всю труппу театра, весь творческий коллектив поздравляю с премьерой! Вы создали шедевр!

Инга Хрулёва
Фото Татьяны Миронюк

 919 Всего просмотров



Поделиться:

Похожие посты

Тетрис: клюква о несчастном soviet разработчике

Анонс драмы «Тетрис» был очень многообещающим. Исторический контекст, русские актёры и любимая игра нескольких поколений — ну что может пойти не так? Видимо, создателям «Тетриса» так и не выпала нужная форма блока. Но обо всём по порядку.

Главные музыкальные новинки: Лана Дель Рей и Depeche Mode

Март выдался богатым на интересные релизы. Одни слушают новый альбом Майли Сайрус в надежде найти там ещё один хит уровня «Flowers». Другие балуют себя экспериментальным хип-хопом от Дэнни Брауна и JPEGMAFIA. Мы же расскажем о самых впечатляющих нови

«Джон Уик 4»: три часа отборного мордобоя

Спустя четыре года на экраны выходит четвёртая глава захватывающей истории пенсионера-наёмника. Киллер по прозвищу «Баба-Яга» готов дальше мстить и противостоять сети могущественной мафии. «Джон Уик» с каждым новым фильмом собирал в прокате всё больш

Сериал «Король и Шут»: не докудрама, а мрачная сказка

Отечественные студии продолжают радовать нас новыми проектами. Не так давно мы обсуждали попытку экранизировать жизнь Фаины Раневской — работа спорная, хоть и качественная

Мандалорец, 3 сезон: в одну реку трижды

Пока большинство новых проектов по «Звёздным войнам» смешивают с грязью, «Мандалорец» уже два сезона подряд радует аудиторию. В день выхода первой серии нового сезона выясняем, получилось ли сериалу удержать планку качества.

Подробнее

Новости ForPost

Метки

СЦКиИ Аниме Золотая балка карантин Мариинский театр живопись ЦГБ им. Л.Н.Толстого искусство Санкт-Петербург Дворец культуры рыбаков дети Фёдор Достоевский театр драмы "Психо Дель Арт" Картины Севастопольский ТЮЗ концерт 75 лет Победы фестиваль «Природа Искусства» Таврида-АРТ выставка Крымский военно-исторический фестиваль сериалы 2023 Лев Толстой Динопарк Музей обороны Севастополя Театр Лавренёва поэзия игры 2023 арт-отель "Украина" музыка спектакль праздник Конкурс красоты Мастер и Маргарита Анна Каренина Херсонес опера балет театр Сергей Шнуров Федюхины высоты Мода Крым Музей-заповедник "Херсонес Таврический" Театр имени Луначарского мастер-классы Конкурс "Живая классика" художники фестиваль рецензия Театральная улица Живая классика Россия Театр им. Кукол Новый год Александр Петров изоляция выставки ДКР театр Луначарского Сергей Безруков Достоевский «Оперные вечера в Севастополе» Афиша Севастополя художник Григорий Лифанов Бесы Эрмитаж СевТЮЗ Клим Шипенко Молодёжь фильмы История Виталий Либа спектакли Андрей Маслов Херсонес Таврический Михаил Булгаков Большой севастопольский офицерский бал книги Севастополь кино Севастопольский театр оперы и балета День ВМФ День Победы Ольга Панкратова Опера в Херсонесе 9 мая Музеи онлайн Море Валерий Либа творчество Фестиваль «Таврида — АРТ» Фонд «Живая классика» коронавирус Психо Дель Арт танцы фильмы 2023 Балаклава кинофестиваль Святой Владимир