За кадром «Голоса»: что на самом деле происходит на популярном шоу

1 января 2020 года завершился очередной, уже 8-й сезон шоу «Голос». Одной из самых ярких участниц зрители назвали Наталью Сидорцову. На слепых прослушиваниях к ней повернулись все четыре наставника, девушка выбрала команду Константина Меладзе и дошла с ним до этапа «нокаутов». Поклонники даже наградили певицу титулом «Лучший женский вокал сезона» (что вполне оправданно, если учесть, что в финале были одни мужчины).

Нашим коллегам из AdMe.ru Наталья согласилась рассказать подробности о том, что происходит за кадром популярного шоу «Голос» и о чём даже не догадываются зрители.

— Чем ты занималась до шоу «Голос»?

— Я окончила Государственное музыкальное училище имени Гнесиных (отделение эстрадно-джазового вокала), журфак МГУ, ГИТИС, успела поучиться в Санкт-Петербургской академии театрального искусства. На сцене я с самого детства, ещё до совершеннолетия уже начала зарабатывать пением.

До шоу «Голос» меня знали в основном поклонники мюзикла, музыкального театра, джаза (Наталья солистка мюзиклов «Анна Каренина» и «Граф Орлов» в Театре оперетты, участница многих других музыкальных проектов. — прим. AdMe.ru). Я уже начала писать собственные песни, снимать клипы, на стадии подготовки первый альбом.

Участие в столь масштабном телешоу, как «Голос», стало для меня закономерным этапом творческого пути. Пришло время популяризировать сольное творчество и расширять аудиторию.

— Как устроена система кастингов в «Голосе»?

— Система кастингов многоступенчатая: сначала заочный тур по онлайн-заявкам, потом летний отборочный тур в «Останкино», на который допускают примерно 600–700 человек, из них около 150 отбирают на слепые прослушивания.

Я подавала заявку на кастинг «Голоса» трижды. Первые 2 раза не складывалось: меня приглашали на кастинг в «Останкино», но на слепые прослушивания не пропускали. Я спрашивала у редакторов, почему так, но они не могли мне ответить. В третий раз наконец удалось показаться ярко и уверенно и пройти на этап слепых прослушиваний.

— Насколько трудно пройти слепые прослушивания?

— Слепые прослушивания начинаются с подбора репертуара. Далеко не ко всем участникам прислушиваются при выборе песни. Мне повезло: я пела то, что хотела, а именно песню группы Aerosmith  — I Don’t Want to Miss a Thing. Мне кажется, это беспроигрышный вариант для формата слепых прослушиваний: достаточно известная песня на английском языке, в которой можно поимпровизировать и показать возможности своего темперамента.

Порядок, в котором показывают выступления, — это не тот порядок, в каком их снимают. При монтаже режиссёры его немного меняют. Меня показывали в начале 5-го выпуска, но пела я в последний съёмочный день. Ставки были очень высоки, потому что в команде каждого наставника оставалось всего по одному месту.

Всего нас было 120 человек, 3 дня по 40 выступлений. Все участники поющие; совсем слабых, разумеется, не было. Эмоционально мне было непросто ждать 2 предыдущих съёмочных дня. Я понимала, что до меня может не дойти очередь, если наставники уже наберут команды. Но я все-таки выступила, и ко мне повернулись все 4 наставника. Для меня это было важное признание.

— Как показали себя другие участники слепых прослушиваний?

— Я старалась минимизировать любое общение на площадке, чтобы это не отвлекало и не усиливало нервозную атмосферу. Многие участники допускали ошибки именно на нервяке. Например, я слушала на репетиции девочку, которая потом проходила «слепые» за несколько номеров до меня, и думала: «Просто бомба, явный лидер, у нее будет 4 кресла». И вдруг она сыпется.

Не могу сказать, что она плохо выступила: все-таки суперпрофессиональный человек не может спеть ниже определенной планки. Но где-то чуть-чуть «киксанула», подзажала звук, перенапряглась, — и это напряжение дошло до наставников. Единственное, что они восприняли, это её колоссальный зажим — и психологический, и, как следствие, звуковой, и не повернулись вообще.

Была участница, которая пела один в один как Селин Дион, допустила всего лишь парочку неточных нот. Это было очень хорошо с вокальной точки зрения. Но зачем миру вторая Селин Дион, если есть первая? Нужно быть не Селин Дион — нужно быть собой. Именно индивидуальность цепляет членов жюри.

— Зрителям часто кажется, что слепые прослушивания несправедливы: хороших участников «рубят», плохие проходят. Так ли это на самом деле?

— На слепых прослушиваниях у артистов есть всего 2 минуты, чтобы показать себя. Ровно столько же времени и у членов жюри. За эти минуты они должны расслышать участника, почувствовать его энергетику. А ведь они сидят спинами, при этом они обычные люди, к исходу второго съёмочного дня, и особенно в третий день, они объективно устают. Работа у наставников на самом деле гораздо более трудная, чем у нас, конкурсантов.

Если участник неубедительно подает себя на уровне энергии, наставники к нему не повернутся. К примеру, в какой-то момент человек, который вроде бы отлично выступает, вдруг допускает ошибку и сдается энергетически. Жюри начинает рефлексировать по поводу этой ошибки, зацикливается на ней и в итоге не нажимает кнопку. А другой человек может лажать, но делать это так уверенно, что его энергия развернет кресла.

Камера немного нивелирует и ошибки и достоинства — таков эффект телевидения. Поэтому зрителям и становится непонятно, почему выбирают тех или иных участников. Но там, на сцене, все абсолютно ясно. В 99 % случаев я бы сделала такой же выбор, как наставники.

— Кого из наставников ты выбрала и почему?

— Я выбрала Константина Меладзе. Во-первых, потому что он повернулся первым, первым расслышал что-то важное в моём исполнении. Но решающим фактором стало то, что мама, которая болела за меня в комнате за стеклом, показала мне руками букву «М».

Константин Меладзе сильный музыкант и опытный продюсер. Он оказался ещё и мудрым наставником, очень грамотным в плане тактики ведения артиста. В каждом из нас он увидел индивидуальность. Я очень хотела поучиться его взгляду, его пониманию творческой концепции.

Я считаю неслучайным, что участники команды Константина побеждают второй год подряд. Лучший наставник тот, который готовит победителей.

— Почему ты не выбрала Полину Гагарину, с которой была знакома до проекта?

— В силу того, что мы с Полиной однокурсницы и очень хорошо знаем друг друга, я побоялась негативного «фидбэка» аудитории и упрёков в несправедливости шоу. Хотя на самом деле она даже не знала, что я буду выступать. Увидеть меня для неё было сюрпризом, хотя она, я думаю, узнала мой голос.

Во время учёбы у нас с Полиной были очень классные отношения и творческая дружба. Мы были одними из самых подготовленных на курсе, учились в сильной группе по сольфеджио, поддерживали друг друга. Полина немного младше меня, и я к ней относилась как к младшей сестрёнке, ощущала даже какую-то форму наставничества. А теперь она, став настоящей звездой, могла быть моим наставником. Такая вот классная ирония судьбы.

— Как был организован съемочный процесс?

— Рабочий процесс в «Голосе» поставлен очень хорошо — грамотно, по таймингу. Ни разу не было долгого раздражающего ожидания. Снимали мы чуть раньше, чем программы выходили в эфир. А прямые эфиры начались только с декабря.

Основная часть репетиций проходила в последние недели перед съёмками. Каждый день мы что-то делали: интервью, прогоны, репетиции с оркестром, дополнительные репетиции с наставником. Определенное время занимал подбор репертуара.

С нашей командой работала педагог по вокалу Даша Громова. Очень толковая, отличная певица. Обычно я, сама будучи педагогом и продюсером, скептически отношусь к работе коллег в разных проектах: хороших специалистов мало. Но нашей команде повезло.

Перед конкурсными испытаниями я довольно много работала с психологом, чтобы меня не «выносил» страх соревновательности. Это дало свои плоды: я наслаждалась процессом и кайфовала. Мне было комфортно в процессе съёмок и репетиций, радовала та степень публичности, которая у меня появилась.

— Чем тебе запомнились поединки?

— На этапе поединков я соревновалась с Врежем Киракосяном. Он оказался очень добрым партнёром, настоящим джентльменом, всегда готовым подать мне руку. Я даже как-то шикнула на него: «Не подавай», потому что еле стояла на каблуках и руки были заняты платьем. Надеюсь, он на меня не в обиде.

Мы пели песню Shallow из фильма «Звезда родилась» Её исполняли Леди Гага и Брэдли Купер, это знаковая композиция прошлого года. У нас не стояло цели перепеть оригинал, главной задачей было прочувствовать эту композицию по-своему. Сергей Шнуров сказал, что песня грустная, и это действительно так. Во время исполнения у меня даже от слёз немного поплыл макияж, ведь для меня это выступление стало настоящей исповедью.

Вообще, у нас была потрясающая команда, очень дружелюбная атмосфера, абсолютно здоровая конкуренция. Не было никаких подсиживаний и науськиваний.

— В чём была главная сложность «нокаутов»?

— К моменту «нокаутов» уже выбыло полкоманды, нас осталось всего 6 человек. На этом этапе было понятно, что каждый из нас по-своему силён и достоин пройти дальше. Так что здесь всё решал случай и тактика наставников.

Я исполняла мощную песню «Мыслепад» Даны Соколовой. Всё прошло именно так, как я хотела, с профессиональной точки зрения у меня нет к себе претензий. Единственное, что поменяла бы, — сняла бы ботинки и вышла на сцену босиком. Но режиссёры не разрешили.

В целом я довольна тем, что мне удалось донести свою творческую идею, показать, кто я. Конечно, я могу гораздо больше, но невозможно полностью раскрыться в 3 песнях. Главное — выжать из них максимум.

— Какие эмоции ты испытывала, покидая проект?

— Мне кажется, я здраво на всё среагировала. Почему не удалось пройти дальше, даже гадать не собираюсь. Я получила очень много писем от поклонников: «Наталья, вы лучший женский вокал этого сезона, это так несправедливо, что вы ушли». Но я отнеслась к этому философски. В сфере искусства действует высшая справедливость — мы же не на спортивных соревнованиях. Поэтому для меня всё, что произошло, справедливо.

Мне было немножко грустно, но не потому, что не оставили, не выбрали, не спасли, а потому, что можно было бы ещё что-то реализовать, но не получилось. И моя дочь очень расстроилась, даже плакала за кулисами. Я за неё переживала больше, чем за себя.

Я бы ничего не поменяла, начиная с выбора песен и заканчивая выбором наставника. Участие в «Голосе» научило меня доверять Вселенной и понимать, что в каждую минуту всё, что с нами происходит, происходит наилучшим образом.

— Какие перспективы перед тобой открыло участие в «Голосе»?

— Конечно, участие в шоу Первого канала, особенно если это яркое и успешное участие, даёт огромное количество бонусов в плане узнаваемости и контактов со СМИ. Если до проекта мы с моей командой бились за каждое интервью и каждый эфир, то сейчас журналисты сами приходят и сами зовут. Я уже выступала в нескольких программах на Первом канале, планируется ещё один эфир, есть предложения по «лайвам» и интервью на радио.

— Кому стоит попробовать себя в проекте, а у кого точно нет шансов?

— Совершенно точно на шоу «Голос» нечего делать человеку без слуха. Вряд ли что-то получится у людей с неустойчивой психикой. В остальном всё очень субъективно.

Я бы дала потенциальным участникам «Голоса» 2 совета. Во-первых, быть собой, иметь собственную творческую позицию. Во-вторых, не думать о выигрыше, о том, что только лишь это шоу, и ничто иное, откроет вам дорогу вперед. Безусловно, «Голос» даст толчок к развитию, но прокладывать свой творческий путь вы должны сами — за счёт четкого самоопределения и понимания, кто вы и зачем вы на сцене.

Желательно идти на шоу «Голос», уже имея в запасе авторский репертуар или хотя бы кавер-проект. Когда пройдут эфиры, вас будут гуглить, искать в сети. Только после шоу зрители увидят вас настоящим, таким, каким вы, может быть, не показались на самом «Голосе».

 114 Всего просмотров