В плену безысходности: Севастопольский ТЮЗ представил премьерный спектакль «Муму»
Что объединяет произведения «Анна Каренина», «Ромео и Джульетта» и «Муму»? Трагическая кульминация, которую каждый вспомнит в одночасье. Режиссёр спектакля «Муму» Илья Оршанский фокусирует внимание зрителя на развитии сюжета до известного всем финала, поисках ответов через исследование души главного героя.
Первые минуты спектакля, словно кульминация. «Зачем ему собака?», — с этого вопроса задаётся отправная точка. Режиссёр закольцовывает сценическое действие.
Если бы был второй шанс, как поступил бы? Да, все мы пытаемся представить, а что было бы, если… Но в результате всё равно приходим к одному — к той реальности, которую уже ничем не изменить.
Режиссёр намеренно не подчеркивает момент утопления Муму. Главная задача заключается в том, чтобы зритель самостоятельно нашёл ответ на главный вопрос и то, как бы он поступил в предлагаемых обстоятельствах. Обстоятельствах безысходности, безволия, одиночества, отсутствия помощи со стороны. Ведь вопрос личной свободы остаётся актуальным всегда. В рассказе Тургенева отчётливо показана грань между обязанностями человека и его желаниями.
«На мой взгляд, поступок Герасима всё-таки невозможно оправдать. Мы знаем, что был прототип главного героя, но крепостной крестьянин вернулся обратно. Современники Тургенева говорили, что писатель специально изменил финал. Ведь считается, что прототип барыни — мать Ивана Сергеевича. Возможно, побег главного героя — своего рода «побег» автора от матери. Тургенев передавал в рассказе свои внутренние переживания, — рассказывает Илья Оршанский. — Хотелось бы, чтобы эту историю знали до момента утопления собаки».
Когда Герасим теряет своё единственное счастье, он обретает другое, но и оно недолговечно.
Через весь спектакль главный герой проносит две своих больших любви, но сам же их и уничтожает. В случае с Татьяной — отказом от борьбы за неё, а с Муму — фактически.
Рождённую в неволе Татьяну и свободолюбивую Муму сыграла Екатерина Александрина. Этот контраст, пожалуй, можно назвать ещё одним режиссёрским ходом.
Казалось бы, можно представить отсутствие права на что-либо, подчинение жизни интересам других людей. Но нам в силу современного жизненного уклада всё-таки сложно полностью понять, о чём идёт речь.
«Татьяна рождена в неволе. Муму кардинально противоположная — она вольная. Поэтому, когда Татьяне говорят «надо», она принимает — «да, не хочу, но должна». У Муму есть выбор — ей дают молоко, она не пьёт, в этом маленьком моменте можно понять, что она свободна», — рассказывает Екатерина Александрина. — Перечитывая произведение, находятся новые смыслы. О чём могут задуматься современные дети? О том, что нам следует ценить нашу свободу, мы вправе выбирать профессию, решать кого любить».
Ещё один приём, использованный в спектакле — введение образа рассказчика и повествование других персонажей от третьего лица. Тем самым автор сохранил канонический текст литературного произведения.
Персонаж Александра Ревкова — не рассказчик в обычном понимании. Это внутренний голос Герасима, его душа, — трактовать образ можно по-разному.
«Работа над образом проходила нелегко, но интересно. Всё время пытался уйти от того, что я Рассказчик и знаю историю «от и до». Вместе с режиссёром пытались понять, как движется внутренний голос главного героя, как он может существовать внутри спектакля. Всё-таки внутренний голос — нечто эфемерное, мистическое, что каждый из нас представляет по-своему. Работа над ним продолжается по мере того, как спектакль живёт».
Татьяна Руснак
Фото Анны Корниловой
638 Всего просмотров