Седой чудак-художник: семь штрихов к портрету Владимира Проценко
Узкие кремовые улочки, сбегающие к зимним бухтам. Акварельные домики на гребне берегового обрыва. Аккуратный старинный акведук и руины Херсонеса… Всё растворено в завораживающем южном дыхании крымского пейзажа. Мы на выставке художника Владимира Проценко (1940–2018). Ему удалось в своих акварельных этюдах и пастозных холстах запечатлеть узнаваемый и любимый Севастополь. Это Севастополь нашей мечты, который воссоздается из детских воспоминаний и оживает в красках.
В первый день февраля в арт-отеле «Украина» открылась выставка памяти Владимира Проценко – легендарного акварелиста, мудрого преподавателя, севастопольского романтика. В трех залах представлены акварели, масляная живопись и концептуальные абстрактные композиции.
Что вспоминают о Владимире Васильевиче его творческие друзья? Каков портрет художника в памяти учеников и ценителей искусства?
Мне удалось побеседовать с ними и собрать несколько кратких зарисовок-воспоминаний о творчестве Владимире Проценко. Перед вами – семь легких штрихов к портрету художника.
Игорь Шипилин, художник:
«Владимир Васильевич Проценко – один из тех художников, про кого можно вспоминать только добрыми словами. У него не было врагов, видимо, потому что его интерес был сугубо в познании творческого процесса и поиске гармонии. Проценко – художник, философ, педагог, щедрый на доброе общение, открытый человек. Знаете, с такими людьми не надо тылы прикрывать, такие не предают».
Виктория Данилюк, искусствовед:
«Его акварели как цветы, заложенные между страниц когда-то прочтенных книг. Возьмешь спустя годы… то ли цитата понадобилась, то ли просто внезапный порыв… Но вдруг пробуждается воспоминание, как низкое зимнее солнце пронизывает высохшие до прозрачности травы на закате… Владимир Проценко запомнился тихим, внимательным, щедрым художником-философом. Когда мы хотели какому-то близкому человеку подарить охапку воспоминаний-состояний, то бегали из музея в его мастерскую, на «горку». Мы часами не могли выбрать, выкладывали акварельный «пасьянс» и обязательно возвращались. Художник назначал за свои акварели смешные цены и пытался какие-то из особенно понравившихся листов подарить».
Наталья Грезина, художник:
«Когда я стала учеником Владимира Проценко, то почти ничего не умела. По его словам, желание научиться рисовать он разглядел в моих глазах. В ученичестве у Владимира Васильевича необычным оказалось всё: и его мастерская на центральном холме, заставленная вещами, красками, картинами и книгами; и его чтение вслух биографии Леонардо да Винчи, в то время, когда мы рисовали. Мне запомнился один урок, когда он за нашими спинами, на своей маленькой кровати, в углу, стал играть на аккордеоне и что-то петь. Рисунок табуретки или акварельный натюрморт он мог критиковать, исправлять. Но вот когда ты приносил что-то свое, личное, нарисованное дома, он всегда относился к этому осторожно и говорил, что «это поэзия, и исправлять тут нечего».
Владимир Новиков, художник-график:
«Я познакомился с ним, когда учился в академии, и мне нужна была консультация по офорту. Началось с офортов, но потом я носил к нему почти всё, что делал, и Владимир Васильевич часами указывал на ошибки и давал советы. Заканчивались эти беседы, как правило, головной болью от перенасыщения информацией. Проценко дал мне объём знаний, сравнимый с тем, который я получил за все время в академии, и эта информация переваривалась и приносила плоды ещё долгие годы. Можно сказать, что не только эти занятия, но и образ самого Владимира Васильевича стали основой моего мировоззрения и восприятия искусства.
Его акварели настолько тонкие и прозрачные, что кажется, будто менее материальной может быть только мысль. Но при этом благодаря живописному чувству художника многие акварели с удивительной убедительностью передают материю мира, когда даже свет кажется ощутимым и до него можно дотронуться. В них чувствуется желание художника нащупать ткань реальности, пульс природы, густоту воздуха.
И это он хотел увидеть в мельчайших деталях: собираемых в море монетах, коллекции маленьких пластиковых шариков для игрушечных пистолетов, в найденном камне или стёклышке, что нашло своё развитие в размышлениях о графических элементах стиля, в попытках как будто именно ощутить, а не просто понять эту реальность. Наверно, это же стремление давало ему столько сил ходить пешком по всему Крыму, узнавать свою землю во всех подробностях, буквально измеряя её собой. И не удивительно, что в результате этого появлялись настолько впечатляющие акварели».
Художник Владимир Бойченко акцентирует внимание на абстрактном периоде в творчестве Проценко.
Владимир Бойченко, художник-абстракционист:
«Самые первые абстрактные работы были созданы Владимиром Проценко для Биеннале камерной абстрактной акварели памяти Рудольфа Подуфалого. Затем художник продолжает работать в этом стиле, иногда пытаясь совместить абстракционизм с реализмом. В абстракционизме он увидел бесконечность творческого начала…
В основном мастер создает небольшие работы альбомного формата, их иногда называют «багатель», что в переводе с итальянского – «пустячок»; но этот – «пустячок» дорогого стоит. Из каждой его работы можно сделать любого размера принт, который будет прекрасно смотреться в любом интерьере».
Искусствовед и преподаватель Татьяна Сайгушкина вспоминает о Владимире Проценко как о педагоге, философе и художнике. По её словам, на выставке в арт-отеле впервые так полноценно представлено творчество художника. Здесь есть всё: фигуративная живопись, акварели и абстракции. Это выставка-открытие.
Татьяна Сайгушкина, искусствовед:
«Пейзажи Владимира Васильевича просты и бесхитростны, но только на первый взгляд. В них редко встречаются люди, но всегда ощущается присутствие художника…
Вот художник пишет уходящий Севастополь и Крым. Все меньше остается таких нетронутых уголков природы и города. К исчезнувшему дому начала прошлого века на мысе Хрустальном, к небольшим кораблям-труженикам Владимир Васильевич возвращался особенно часто – они были дороги ему воспоминаниями детства. Знакомые мотивы – букет полевых цветов, лодки у акведука Аполлоновки, двухэтажные домики Стрелецкой бухты – хранят в себе трепетность любования, глубину раздумий. Первые лучи солнца Южного берега Крыма, синие тени на завороженном свету, задумчивое парение облаков, одухотворенность скал – вслед за автором так радостно и счастливо осознавать себя частью природы.
…Акварельная техника Владимира Васильевича настолько красива, что можно изумляться каждому мазку, нежной певучести потека краски. Сама суть акварели, ее достоинства перед всеми остальными техниками предстают перед нами. И понимаешь, что мимолетность, трепетность, сиюминутность может передать только она. В ней и осталась жить удивительная душа художника».
Скульптор Константин Цихиев вспоминает о знаковом событии в своей жизни – создании первой небольшой бронзовой скульптуры. Константин решил разделить творческую радость именно с Владимиром Проценко – старшим товарищем и наставником в мире искусства. Встреча хорошо запомнилась Константину.
Константин Цихиев, скульптор:
«Он как-то сразу понял мое волнение, хихикнул, но тут же сказал, чтоб я заходил. Помню, мы долго сидели, ели какие-то магазинные пельмени, много и душевно говорили. В основном разговоры были вокруг творчества, секретов мироздания и истории наших мест. Но один из фрагментов нашей беседы я почему-то запомнил очень ярко, представляя его в картинках. Вот о чем был рассказ.
После войны в Артбухте находилась Рыночная площадь. Там было очень людно и интересно. Володя Проценко всегда бегал туда, где можно было встретить необычных людей, окунуться в утреннюю жизнь тогда еще небольшого, тихого морского городка, посмотреть на причаливающие ялики с рыбным уловом, послушать крик чаек и вдохнуть полной грудью волнующие запахи моря. Тут же шкварчала на жаровне рыбка свежего улова, и от этого аромата кружилась голова. Были на рынке не только горожане, моряки, но и жители соседних сел, привезшие на рынок то, что смогли изготовить или вырастить на своем огороде, ремесленники, умельцы, зеваки и покупатели.
И вот среди этого многочисленного пестрого люда цепкий глаз Володи выделял одну очень интересную личность. Этого человека можно было встретить не только на рынке, куда он приходил лакомиться свежей ставридкой или султанкой. Днем он появлялся и на Приморском, и на Графской или в какой другой части города. Это был уже не молодой человек. Наверное, даже не потому, что прилавки послевоенных магазинов не радовали наших граждан разнообразием одежды, а из верности морским традициям, одет он был всегда в широкий флотский клеш, подпоясанный матросским ремнем с латунной бляхой, тельняшку, и бушлат. На голове у него была маленькая морская фуражка. Жил этот моряк на улице Партизанской. И всегда рядом с ним был его пес. Собаку звали Кинжал…
Я почему-то очень запомнил эту устную зарисовку и даже попытался слепить что-то на эту тему с соответствующим названием.
Прошло время, Владимира Васильевича нет, но наши дети будут рассказывать своим детям, что ходил когда-то по улицам любимого города седой чудак-художник, с головой, похожей на одуванчик, и ловил в бухте удочкой, на магнитик, монетки, а потом раздаривал их в кулечках, как семечки, друзьям. А в волшебной мастерской, что под лестницей, в старом домике на бывшей Малой Морской, у него хранились настоящие сокровища, потому что художник и человек он был удивительный».
Тихон Синицын
1,054 Всего просмотров