Прежде чем истину охранять, нужно её откопать
В Московском Доме книги состоялась презентация книги «Юрий Поляков: колебатель основ или охранитель устоев?»
Итак. Писатель – живой классик. Один из самых читаемых авторов России: прозаик, публицист, драматург и поэт, чье творчество вот уже сорок лет привлекает к себе всеобщее внимание. Юрий Михайлович Поляков. Теперь он сам стал главным героем книги.
Автор книги — Ольга Ярикова. Редактор, переводчик и публицист, за годы работы Ольги Ивановны в «Молодой гвардии» под ее редакцией вышло более 50 биографий серии «ЖЗЛ». Книга вышла в издательстве «Прометей».
Это не только биография яркой, неординарной личности, но ещё и попытка разгадать извечную загадку жизни и творчества русского писателя, судьба которого неразрывно связана с родной землей и её сложной историей.
Очевидный вопрос — так кто же всё-таки Юрий Поляков: «охранитель устоев или колебатель основ?» Тем более, что устои и основы – это почти одно и то же…
Оказалось, что такое название предложил автору сам Юрий Михайлович. Желая, видимо, дать импульс книге-исследованию.
Ольга Ярикова на протяжении более 20 лет была редактором Юрия Полякова. «Есть такое чувство, наше общее… Советский Союз – это наша родина. И чем больше проходит времени, тем больше возникает чувство вины и ностальгии по той стране, которую мы потеряли. И у Юрия Михайловича эта ностальгия появилась очень рано… и хотя он, конечно, всегда смеялся и заставлял смеяться читателей, смех этот был грустный», — говорит она.
Почему чувство вины?
Потому что в своё время слишком легко критиковали, высмеивали то, что имели — ведь казалось, всё это настолько незыблемо, всегда будет с нами. И, конечно, молодой задор на то и существует, чтобы сотрясать то, что незыблемо, высекать икры правды и обновления.
«Перемен, мы ждём перемен». Впрочем, ждём или предчувствуем? Это несколько разные вещи. Ведь предчувствия могут быть и дурными.
С другой стороны, когда дурное неизбежно и ничего нельзя с этим поделать, ожидание может перейти в нетерпеливую жажду свершения.
Но отчего была эта неизбежность?
Может быть, от того, что мы все были обмануты? Нам казалось, это мы смеемся над собой, это мы решаем судьбу своего общества, а оказалось, что так было раньше, но в какой-то момент… Нас попросту ловко оболгали самим себе.
И теперь мы с безнадёжной печалью смотрим, как наше советское прошлое в глазах молодого поколения всё больше и больше искажается. Как снимаются фильмы, даются картинки этого прошлого. Они ничего общего с ним не имеют.
Но те, кто не жил в то время, видят только их. Картинки.
И что делать нам? Что делать русским писателям? Логично, что нужно встать на защиту тех устоев, которые мы еще не утратили.
Звучит вопрос из зала – от молодых читателей: «Вы один из тех писателей, которые называют вещи своими именами и не скрывают собственной позиции. В далекую пору позднего застоя ваши повести «Работа над ошибками», «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба» и другие замахивались на устои советского общества. В чем была особенность и сложность издания этих повестей в ту пору? Вы ведь критиковали и комсомол, и армию, и профсоюзы…»
Юрий Поляков ответил так, что нельзя не процитировать полностью:
«В чем была специфика жизни писателя при советской власти? Писатель мог существовать в трех формах или в трех ипостасях. Во-первых, это человек, который, грубо говоря, обслуживал политический режим. Он писал то, что от него требовали. После 91 года они тут же стали обслуживать новый режим, даже не испытав при этом внутреннего дискомфорта. Это была довольно большая прослойка, и хотя там были способные люди, но в основном это были люди не очень одаренные.
Во-вторых, была довольно-таки большая категория людей – честные советские писатели. Их было довольно много. К ним относились самые разные писатели – и почвенники, в лице Белова, Астафьева, Распутина. И, скажем, писатели более демократической, либеральной ориентации – Искандер, Битов, Вознесенский, Евтушенко… Были блестящие национальные писатели: Айтматов, Сильва Капутикян… но они все были честные писатели. Они писали то, что они на самом деле думают.
Это были люди, которые высказывали то, что они думают. И у многих были конфликты. Например, автор знаменитого «Волоколамского шоссе» А.Бек свой роман «Новое назначение» не мог напечатать 20 с лишним лет! Или, например, я – а ведь я был не просто советский писатель, я был секретарем комсомольской организации Союза писателей… но, тем не менее, мою повесть «ЧП районного масштаба» не печатали 5 лет, «Сто дней до приказа» 7 лет… Поэтому моя точка зрения могла не совпадать с общепринятой точкой зрения, но!
Пока ты не начинал брать деньги напрямую ОТТУДА, как сейчас берут вот эти наши, так сказать, внесистемная оппозиция, пока ты не начинал бегать в американское посольство за консультациями, ты считался сложным советским писателем. Но когда ты начинал уже работать ТУДА, ты становился диссидентом.
И была такая небольшая группа писателей – а она была небольшая… это потом к ней стали примазываться, тот же Приставкин, который писал при советской власти романы о рабочем классе, между прочим, и так далее… — она была небольшая, это были люди, которые откровенно встали на путь борьбы с советской властью. Бог им судья…
Вот были три такие категории. Я принадлежал ко второй. Я был честный советский писатель, и если мне что-то не нравилось в армии, я так и написал. Но меня не печатали 7 лет, пока Руст не приземлился на Красной площади. Мне что-то не нравилось в комсомоле, который в целом, я считаю, был очень важной организацией, и нам сейчас очень не хватает и пионерской организации, и комсомольской… Кстати говоря, когда к Ельцину пришли сказали: «Борис Николаевич, а зачем разгонять пионерскую организацию? Давайте ее назовем имени Гагарина! Это же молодежная организация, пионер вообще слово общемировое…» Он сначала сказал: «Замечательно! Конечно, я сам был пионером!» А потом ему позвонили из Госдепа, и он сказал: «Нет, надо разгонять». И разогнали. А вот создать до сих пор не можем. А какое школьное воспитание без пионеров и комсомола, я имею в виду, без детской и юношеской общественной организации? Если мы хотим патриотов воспитывать – не людей с чемоданами, а патриотов… И поэтому для советского периода, если твоя вещь сразу не шла с колёс в печать, если её тут же не начинали хвалить, а если её тормозили и не давали зелёный свет, это как раз было косвенное подтверждение, что ты написал что-то серьезное. Что ты коснулся каких-то важных, нерешенных, острых проблем…»
Подводя итоги этой встречи, еще раз коснулись главного вопроса: всё-таки писатель Юрий Поляков — охранитель или колебатель основ?
И лучший ответ, как ни странно, прозвучал не от творческого коллектива, а из зала: «Юрий Михайлович Поляков — копатель. Прежде чем истину охранять, нужно ее откопать. Потому, наверно, и требуется сначала поколебать основы».
378 Всего просмотров