О чём говорят татуировки: экскурс в историю и декодирование скрытых сигналов
Татуировка — это не просто украшение или маргинальное явление. Изначально это сложный культурный код, который шифрует информацию о социальном статусе, поле, возрасте, боевой истории, принадлежности к определённому сообществу. Это язык, на котором люди говорят с помощью своих тел, и понимание этого языка позволяет нам лучше понять историю культуры, антропологию и психологию человека, рассказала искусствовед Анна Горенкова в лекции «Татуировка. Иная кожа» (12+), прочитанной в севастопольском ивент-пространстве «Бюро находок».
Обложка: Валерий Борщёв
Горенкова уверена, татуировка — это один из видов народного искусства, наравне с вышивкой, традиционной одеждой и другими формами народного творчества. Эта позиция противостоит укоренившемуся в европейской культуре предубеждению против татуировок, которые долгое время рассматривались как маргинальное явление.
История европейского контакта с татуировкой
Европа контактировала с традицией татуировки в XVI веке во время географических открытий. Впервые белый европеец столкнулся с татуировкой одновременно по всем границам тогдашнего известного мира: в Полинезии, в Юго-Восточной Азии, на других открытых территориях.
Потребовалось около 300 лет, чтобы татуировка в Европе и России стала легальным явлением. Это свидетельствует о глубоком культурном сопротивлении. Обитатели Маркизовых островов известны максимально полным татуированием тела — от большого пальца ноги и даже ногтей до практически всех частей тела. Так называемый «костюм» — специальный термин для полного покрытия тела татуировками. Причём лицо также полностью татуируется, в то время как шея часто остаётся незакрытой. Лектор предполагает, что это может свидетельствовать о недостаточной зрелости человека (шея покрывается в последнюю очередь, по мере инициации).
Фото: Валерий Борщёв
Именно Маркизовы острова произвели неизгладимое впечатление на первых европейских моряков, которые здесь делали свои первые татуировки. Впоследствии татуировка начала распространяться через Испанию и Португалию, Британию, и только позже через русских моряков в XIX веке.
Путешествия как источник знания о татуировках
Экспедиция русского мореплавателя Отто фон Коцебу стала одним из ключевых источников зафиксированной информации о татуировках. Специально нанятый молодой русский живописец, рисовальщик, литограф немецкого происхождения Людвиг (Логгин) Хорис (1795-1828) в возрасте 20 лет отправился в кругосветное плавание на корабле «Рюрик», во время которого создал ряд визуальных документов.
Художники были одними из самых ценных людей на борту наравне с капитаном и доктором. Как позже скажут: «Если не сфотографировал — не было», в эпоху, когда фотография ещё не изобрели, зарисовки художника были единственным способом зафиксировать увиденное.
Фото: Валерий Борщёв
Другой значительный живописец и рисовальщик, воспитанник Императорской академии художеств Павел Михайлов (1786-1840), также документировал татуировки. На его изображении из экспедиции видна аудиенция у таитянского короля, где присутствуют русские офицеры, включая молодого Михаила Лазарева, будущего командующего Черноморским флотом.
Связь с болью и взрослением
Татуировка — ритуал инициации. Это переход во взрослую жизнь через боль и преодоление болезни. Шрамирование, которое часто предшествовало или сопровождало татуировку, было особенно опасно в южных территориях. Молодые люди 9-12 лет подвергались процедуре с помощью специального инструмента — широкой заточенной иглы, похожей на зубило. Им надрезали верхний слой кожи, оставляя незаживающие рубцы.
Фото: Валерий Борщёв
В результате часто под кожу попадали инфекции, и многие молодые люди не выживали. Во-первых, это было испытание на выносливость и боль, во-вторых, естественный отбор: выживший человек доказывал свою жизнеспособность и готовность к взрослой жизни, включая способность продолжать род. По словам Горенковой, такие древние практики имели утилитарную ценность: они купировали многие болезни ещё на начальном этапе.
Женские татуировки: кодирование информации о девушке
В северных и полинезийских культурах татуировка имеет гендерные различия. Женщины часто татуируют подбородок специфическим образом — тремя, четырьмя или пятью параллельными линиями разной величины, иногда с округлёнными элементами по краям.
Эта татуировка кодировала информацию о её пригодности к браку. Во-первых, это определение принадлежности к племени. Чтобы избежать близкородственного смешения крови, девушка не должна была выходить замуж за соплеменника — только за человека из другого, подходящего племени.
Фото: Валерий Борщёв
Во-вторых, это оценка готовности к браку. Когда девушка улыбается, линии на подбородке расходятся. Если они широко расставлены, это означает, что девушка часто открывает рот (она говорлива), что считалось признаком непригодности к замужеству. Девушка, которой лучше молчать, была предпочтительнее.
Тавро как символ собственности
Татуировка в европейской культуре долгое время ассоциировалась с таврением скота. Британские коневоды и земельные собственники татуировали (таврили) своих лошадей и животных, обозначая собственность. В скандинавском контексте слово «тавро» трансформировалось в «бренд» — знак собственности, идентификации.
Это глубокое предубеждение объясняет, почему даже в XIX веке, когда моряки активно татуировались, татуировки встречали сопротивление: в народном сознании они оставались связаны с рабством и маркировкой собственности. Человек с татуировкой — это человек, принадлежащий кому-то другому.
Кроме того, лектор уделил внимание символике международной криминальной татуировки: японских якудза, латиноамериканских банд MS13, Bloods, Crips и других, а также советских и российских заключённых.
Руслан Микаилов
