Магия «Обыкновенного чуда»: какой вышла музыкальная сказка театра Луначарского
Премьера «Обыкновенного чуда» в театре имени Луначарского стала одним из самых ожидаемых событий этого сезона. Ещё на стадии репетиций режиссёр Григорий Лифанов отмечал, что нас ждёт некое музыкальное хулиганство по пьесе Евгения Шварца. Хотя, в начале просмотра было трудно абстрагироваться от гениального фильма Марка Захарова, кстати, учителя Григория Алексеевича. Собственно, режиссёр и посвятил свой спектакль Марку Анатольевичу. Поэтому градус заявленного «хулиганства» был вполне умеренный. Но при этом, дань уважения Мастеру не стала калькой с советской картины. И это уже, безусловно, одно из достоинств постановки.
Можно заметить складывающуюся тенденцию – театр Луначарского уже который раз обращается к классике советского кино. Все мы помним искрящуюся лёгкость «Служебного романа», поставленного в двух версиях двумя разными режиссёрами. Надо признать, что одноимённый фильм 1977 года довлел над восприятием этого действа и невольно весь спектакль в голове звучали реплики персонажей киноленты Рязанова. С «Обыкновенным чудом» та же история – вспоминаешь атмосферу в кадре, созданную Захаровым, интонации героев. Когда театр берётся за инсценировку советского фильма – это всегда определённый риск. Сравнение с первоисточником неизбежно.
На какие же рычаги нужно нажать внутри себя, чтобы дистанцироваться от шедевра и просто получать удовольствие от того, как режиссёр переосмыслил произведение? Пожалуй, просто вспомнить о том, что театр устроен по другим законам, и что, всё-таки, кинофильм вышел на экраны более 40 лет назад. Многие, конечно, его смотрели и, не исключено, что будут сравнивать. Но есть полное ощущение, что Григорий Лифанов всё же больше ориентировался на молодое поколение, многие представители которого, возможно, не видели оригинальную картину. И надо сказать, что этой энергетикой молодости и какого-то юношеского задора пропитана вся постановка.
Взять хотя бы волшебника в исполнении Александра Аккуратова. Созданный им образ – лёгкий, воздушный, почти мальчишеский. Но даже на контрасте с тем же героем Олега Янковского – драматичным, более масштабным, многогранным – персонаж Аккуратова не вызывает отторжения. В рамках музыкальной сказки он смотрится вполне логично.
У Екатерины Семёновой-Неврузовой, сыгравшей жену Волшебника, мы также не слышим тех вкусных драматичных ноток, которые можем вспомнить у Ирины Купченко. Заявленный формат спектакля и не предполагал таких эмоций – ведь Лифанов хотел создать именно сказку, сделать её не такой «тяжеловесной», как картина Захарова. И поэтому юноша-медведь в исполнении Петра Харченко тоже находит какие-то свои интонации, по-своему проживает драму персонажа – без явного надлома. И в этом смысле парящая Принцесса Анастасии Жадновой составляет с ним гармоничный дуэт.
Стоит отметить выстреливающие образы Евгения Овсянникова, сыгравшего первого министра и Ильи Спинова, исполнившего роль министра-администратора. Последний в эту сказку явно залетел с другой планеты или модного показа в Европе – разноцветный ирокез, солнцезащитные очки-ромбы, дерзкое пальто-унисекс. В противовес этому ядовитому неформалу в стильном панцире убедительно работает печально-трогательный образ министра: наивность против расчётливости, беззащитность против нападения, добро против зла.
А вот Анатолий Бобёр, перевоплотившись в короля, признаться честно, вызвал даже какое-то чувство дежавю. Вспомнилась постановка Александра Кладько «Старший сын», где артист играл отца. В оригинальной картине его исполнил Евгений Леонов. Он же – король в «Обыкновенном чуде» Марка Захарова. Но при том, что у Анатолия Николаевича на протяжении спектакля всё-таки проскальзывали леоновские интонации из фильма, ловишь себя на мысли – как же хорошо ложится типаж! Можно было сделать иначе? Наверное, можно. В любом случае, этот образ получился трогательным, местами – обаятельным и в меру драматичным.
Как отмечал Григорий Лифанов, его версия «Обыкновенного чуда» – это своеобразный экскурс в 70-е годы, когда в театре был распространён жанр музыкального спектакля. Но при этом постановка не отдаёт советским академизмом. И немалую роль в этом, безусловно, играет её музыкальное оформление, за которое отвечал Александр Жемчужников. Лёгкие, лиричные, приятные уху мелодии гармонично обволакивают всё действо. Здесь, конечно, сложно сравнивать с музыкой Геннадия Гладкова, околдовывающей пространство фильма не меньше, чем чары Волшебника. Но времена меняются, как и чудеса. Александр Жемчужников наполнил спектакль своей магией. И в сказке волшебника Лифанова она сработала.
Буйство красок в костюмах, созданных Никой Брагиной, изысканный световой рисунок Владимира Коваленко, сказочно-таинственная сценография Тимофея Рябушинского – не менее важные составляющие этой магии. Её даже не разрушает не всегда отточенный вокал артистов. Да и не стоит от них требовать безупречного вытягивания нот. Всё-таки этот спектакль появился на свет в драматическом театре, а не музыкальном. Правда, стоит отметить, что исполнительскую часть весьма ощутимо вытянули вокальные партии Анастасии Жадновой. Более объективное мнение составит профессионал, но, однозначно, голос был таким же лёгким и летящим, как и сама Принцесса.
Сказка, любовь, музыка, волшебство – всё смешалось в эти дни в театре имени Луначарского. И в самых правильных пропорциях. В сегодняшние непростые времена за такой микстурой придёт много желающих. Ведь мы ещё не разучились верить в чудо, правда?
Арсений Веденин
Фото Анны Корниловой
992 Всего просмотров