«Либо сейчас меня убьют, либо я кого-то убью», – Кирилл Полухин о пути в профессию
С 19 по 23 октября в Севастополе проходил V Фестиваль кино- и телефильмов духовно-нравственного содержания «Святой Владимир». Впервые членом жюри кинофестиваля стал актёр Кирилл Полухин. В его фильмографии около ста работ: десятки сериалов, среди которых «Агент национальной безопасности», «Чужая», «Метод»; полнометражные фильмы, в том числе «Гоголь.Вий», «Балканский рубеж»; авторское кино, включая картины «Поп», «Дом», «Дурак». Большинство персонажей Кирилла Полухина — бандиты и служащие силовых структур. По инерции к беседе подступаешь с опаской, но в разговоре замечаешь, что даже видишь человека иначе. Кирилл Алексеевич Полухин — удивительно деликатный и наполненный собеседник.
ТЕ: Кирилл Алексеевич, если посмотреть на вашу фильмографию, фото в соцсетях — вы живете в очень мужском мире. И вы воспитываете сына. Наверняка у вас есть свой кодекс чести. Какие понятия ключевые?
КП: Прежде всего, нужно быть порядочным человеком: в отношении к семье, к профессии, к окружающим, к происходящим событиям, к самому себе опять же. Еще — целеустремленность, работоспособность, в каких-то моментах принципиальность. Для мужика, наверное, это не плохо…
ТЕ: Знаете, у моего отца отчество в честь матери – так вышло. И, как мне известно, в переходном возрасте вы узнали, что вас воспитывает отчим, Николай Васильевич. Но в паспорте так и оставили отчество Алексеевич. Почему?
КП: Я даже не задумывался об этом. Паспорт был уже получен, и мысли не было его менять. Мне кажется, это не так важно. Когда комсомольский билет получал, спросили, как зовут, ответил — Полухин Кирилл Николаевич — так и записали. Вот само событие, конечно, было шоком.
ТЕ: Я читала, в детстве вы хотели стать врачом-стоматологом…
КП: Как отчим, да. Но не могу сказать, что прям хотел этого. Мне, скорее, было все равно, кем стать: об этом в детстве мало кто задумывается. За редким исключением. У нас в школе вот был мальчонка, который с 3 класса и до поступления увлекался орнитологией. А я прыгал, бегал, с девчонками встречался. Мне просто сказали: «Посмотри на отца — уважаемый человек, хорошо зарабатывает. Хочешь так же?», я ответил: «Хочу». 2 года готовился к поступлению в Первый медицинский университет. В конце 10 класса с воспалением легких месяц пролежал дома, насмотрелся фильмов и решил, что пойду в разведчики — Родину защищать. Куда? Ну на юридический, а оттуда уже в разведчики. Родители, конечно, были в шоке…
ТЕ: И вы почти набрали нужные баллы. А потом армия. Там вы попробовали себя как актера?
КП: Под дембель делать особо нечего, а замполит собирал наших ребят на художественную самодеятельность. Я и напросился: надо же как-то время убивать. Даже спектакль на 20 минут поставил, стихи читал. После выступлений мне предложили поступить в театральный по направлению. Я сказал: «Таких артистов, как я, пруд пруди!» — и всё, на тот момент на этом моя карьера закончилась.
ТЕ: Уже позже вы попали к Зиновию Корогодскому, но ушли — из-за атмосферы. А какая атмосфера нужна вам для творчества?
КП: Творческая! Я ушел, потому что не приемлю склоки, интриги, мышиную возню. Там много этого было, и я понял, что, поскольку я мальчик дворовой, либо сейчас меня убьют, либо я кого-то убью, — невозможно это терпеть, не по-мужски все. Решил — видно, не моя профессия, не смогу я так жить, раз везде и всегда будет так, если этим заниматься. Вот и ушел — не знал просто другого.
ТЕ: Потом вас пригласили на курс Андрея Юрьевича Толубеева в СПбГАТИ (сейчас РГИСИ), да?
КП: Да. Когда я ушёл, решил завязать с профессией. Но мне позвонили от Андрея Юрьевича, который был для меня очень уважаемым человеком, примером настоящего мужчины во всем. И я подумал, что если такой человек хочет видеть меня на своем курсе, то стоит вступить в эту реку дважды. У Андрея Юрьевича это был первый педагогический опыт. Тогда девочек брали в театральный до 21, мальчиков до 23, а мне уже 25 было. Но он из людей примерно моего возраста набрал почти половину курса. Ему не интересны были мальчики и девочки 16-ти лет. Знаете, как бывает в театральном институте: собрали 25 человек, слепили как кусок пластилина, а потом вылепливаем 25 маленьких мастеров. Ему было интересно работать с людьми сформировавшимися, пожившими, со своими моральными принципами. Он говорил: «Ну зачем мне 25 маленьких «я»?!» — и был прав.
ТЕ: Чему он вас учил? Ведь у каждого мастера что-то свое… Чего от вас добивался?
КП: Учил, скорее, управлять своей внутренней энергией, чтобы она буквально распирала нас. Энергия артиста должна захватывать зал, мять, корёжить людей, чтобы их аж передернуло, заворожило. Это не от каких-то внешних данных зависит, а идёт изнутри, от того, что ты делаешь и как — как проживаешь материал. Тому масса примеров: Павел Луспекаев, Ефим Копелян, Зинаида Шарко, Алиса Фрейндлих… И, собственно, технические, ремесленные вещи — это была отличная питерская театральная школа.
ТЕ: После университета вы попали в труппу театра-мечты очень многих — БДТ им. Г. А. Товстоногова. Среди артистов, с которыми вам довелось работать, был Евгений Лебедев. Сразу ассоциация со спектаклем «История лошади» — наверное, самым мощным, для меня…
КП: Вы знаете, я видел один из первых спектаклей «История лошади». Мне было 6 лет где‑то, и мама меня водила. И я видел один из последних, если не самый последний, спектакль, будучи студентом 1‑го или 2-го курса, сидя на третьем ярусе. И когда я смотрел, у меня лились слезы, и я оборачивался на однокурсников — лишь бы не заметили, а слезы прям ручьем шуруют и все, их не остановить. А сколько раз между этим я смотрел спектакль, когда была возможность! Лебедев у нас пару раз на курсе даже вел мастер-класс. И мне посчастливилось, пусть и в небольших ролях, поиграть в товстоноговских спектаклях, не менее известных, чем «История лошади», таких как «Пиквикский клуб», например. Я там аж 5 ролей, по-моему, перебрал. Николай Николаевич Трофимов еще был жив, Изиль Заблудовский, дай Бог здоровья — Олег Валерианович Басилашвили.
ТЕ: А какие спектакли особенно впечатлили вас, может, не из вашего театра?
КП: Помню, какой спектакль на меня произвел очень сильное впечатление. Тогда выпускники Фильштинского, никому еще неизвестные Хабенский, Пореченков…
ТЕ: «В ожидании Годо»?
КП: Да. Но я видел «В ожидании Годо» ещё до того, как они играли его в театре им. Ленсовета. Что они творили, пока были молодые, в этом спектакле — это фантастика! Мы с ними примерно одного возраста, но я поступил поздно, и они выпустились уже и решили создать «Театр на крюковом канале». И вот маленькая-маленькая сцена, на ней стоят полукругом какие-то скамеечки на человек 30 – 40, и никому не известные Пореченков, Хабенский, Трухин и Зибров делали такое… Это, по-моему, первая работа режиссёра Бутусова была. Я вышел после просмотра в ужасном настроении – не потому, что это было плохо, а потому, что это было настолько хорошо. Думаю: «Мне 25 лет, люди делом занимаются, а ты болтаешься себе… Вот что надо делать!»
ТЕ: А какие у вас были любимые роли в театре?
КП: Когда я служил в театре и одновременно снимался в кино, мне очень везло: я мог в кино «брутто-нетто» играть, а в театре — характерные и острохарактерные роли. То есть, если надо что-то сделать, чтобы поржать, — это я первый. Ментиков в «Екатерине Ивановне» Леонида Андреева, «Семейный портрет с посторонним» Степана Лобозерова (мы с Ниной Усатовой играли, позже сделали этот спектакль антрепризным), симпатичная была роль в «Мамаше Кураж» Бертольда Брехта со Светланой Крючковой в главной роли…
ТЕ: Вы начали сниматься в кино практически сразу после университета, почти параллельно с театром. Почему в итоге выбрали кино? Не скучаете по театру?
КП: Я скучаю! Первые три года не скучал, но сейчас мне театра не хватает, тем более такого, как БДТ. В антрепризных спектаклях не особо уже хочу участвовать, но и в труппу, тем более академического театра, уже не пойду. Сейчас я свободный художник — что хочу, то и делаю. Все-таки театр, особенно репертуарный, доминирует. Я поначалу был в растерянности, когда после 15 лет служения в театре, ушел. Когда говорят «театр — дом» – это действительно так. Я другой жизни не знал, не представлял: мы там дневали, ночевали, ни на что другое не хватало времени. Хотелось и озвучанием заниматься, и в кино предлагали хорошие роли, от которых приходилось из-за репетиций отказываться. Но я искренне люблю Большой драматический театр!
ТЕ: Если посмотреть вашу фильмографию, например, за последние несколько лет, у вас примерно по 3 фильма и 6 сериалов в год. По-моему, это очень много. Как вы всё успеваете?
КП: Это так кажется: 3 фильма, 6 сериалов. Когда везде центральные роли — не нужно столько, а второстепенные не занимают так много времени, на самом деле. Я редко параллелю, не беру больше двух проектов. Мне нужно время подумать и над тем, и над другим. Плохо работать я не умею и не хочу, да и не получается у меня, потому что серьезно отношусь к делу. Когда какой-то исторический сериал или фильм — копаюсь в литературе, что-то узнаю, чтобы это было не на пустом месте. Без работы я дохну!
Иногда что-то крупное сделал, ждешь отдыха, а потом неделя — хорошо, две — неплохо, третья пошла — уже надо что-то делать, куда-то бежать, потому что это просто невозможно, внутри все клокочет. Поэтому лучше большое количество работы, чем ее отсутствие, и неважно, высоко это оплачиваемо, низко, вообще бесплатно. То есть я соглашаюсь и на какие-то студенческие работы. Вот веб-сериал «Бар на грудь», например. Если бы вы знали, как это все начиналось!
ТЕ: Как?
КП: У меня есть товарищ — Владимир Царенко. Он выпускает на собственные деньги журнал «Петротрэшъ». Это 3 – 5-минутные смешные истории, которые он пишет и выкладывает в Интернет. Под эгидой киножурнала снимаются все друзья, знакомые; ни о каких деньгах, естественно, речь не идет: мы понимаем, что ему еще на производство нужно много вложить, даже для таких коротышей. И в один прекрасный день он мне звонит: «Слушай, придумали такую штуку — «Бар на грудь», тебе нужно сыграть. Поможешь?!» Узнал дату, а дел было много, но я согласился: «Будет 20 минут».
Первый коротыш в сети распространился, о нем заговорили — чисто питерское кино! Потом предложили сделать небольшой интернет-сериал из таких историй. В том году он, по-моему, первое место занял среди всех интернет-сериалов. Вот сейчас мы сняли продолжение, и за это уже что-то платили. Но я смотрю — народ из Москвы приезжает за свой счет, лишь бы посниматься, хорошо провести время, просто посмеяться, что я очень люблю, прям обожаю!
ТЕ: Как вы считаете, за веб-сериалами будущее?
КП: Думаю, есть в этом здравый смысл.
ТЕ: И завершая наш разговор, скажите, что можно считать показателем нравственности в человеке?
КП: Думаю, внутренне состояние человека — вот показатель нравственности, духовности. Не важно, плохих ты людей играешь или хороших — это все роли. Важно, как ты себя ощущаешь в этом. Конечно, в моей актёрской копилке много мерзопакостных личностей, но это не значит, что я сам такой. Хотя очень многие ассоциируют, что тоже странно.
ТЕ: Спасибо вам за беседу!
Беседовала Татьяна Ерёменко.
Фото: Вадим Подлиняев, Интернет
