Исповедь вне времени: театр Лавренёва представил премьеру «Отец мой Карамазов»
Если вы ждёте чего-то провокационного, эксцентричного и злободневного от премьерного спектакля лавренёвцев, то ваши ожидания оправдаются сполна. При этом «Отец мой Карамазов» — вовсе не попытка исследования легендарного романа. Это авторская трактовка, которая показывает почерк Фёдора Достоевского, и посвящена 200-летию со дня его рождения. Какие театральные приёмы использовал режиссёр? Почему выбран жанр мениппеи? Как постановка способствует выходу из зоны комфорта зрителя? Читайте в нашем материале.
Камерное затемнённое пространство с трибуной, столом и стульями. Зрители — участники судебного процесса. Театральные приёмы, использованные режиссёром Николаем Нечаевым, позволяют публике стать не только ближе к повествованию. Например, суд как место действия стал своеобразной альтернативой для авторской трактовки произведения длиною в полтора часа. Ещё одна особенность премьеры — жанр, в котором она поставлена.
«Наш спектакль — это попытка прикоснуться к автору, к его смыслам, атмосфере. В работе над постановкой отталкивался от жанра мениппеи. Ещё русский теоретик литературы Михаил Бахтин определил его как способ существования Достоевского в литературе. Мениппея — наша верхняя планка, к которой мы пытаемся дотянуться», — рассказывает ForPost-Афише Николай Нечаев.
Мениппея — соединение глубокой философии с жёсткой сатирой и пародией. Здесь и смелость вымысла вместе с философским подтекстом, и смешение стилей, и правдоподобие, переходящее в фантасмагорию, и смелые эксперименты. Всё это призвано показать то самое «светлое» и «тёмное», таящееся в глубине человеческой души.
«Всегда интересно работать, когда есть, что играть. И здесь — не исключение. Трактовка очень интересная. И в целом Достоевскому всегда есть, что сказать. Это посыл в мир, нашим современникам», — говорит исполнитель роли Дмитрия Карамазова Илья Домбровский.
Премьерный спектакль внезапно исполнил большую давнюю мечту одной из зрительниц премьерной постановки — побывать на сцене во время спектакля. Лара Гаврисенко стала одной из восьми присяжных заседателей судебного процесса.
«Для меня это был выход из зоны комфорта. И сильное напряжение: как себя вести, какое решение придётся принять, если «топор подвешен». Большое искушение, конечно же, увидеть теперь всё ещё раз из зрительного зала, — делится впечатлениями Лара Гаврисенко. — Этот спектакль, безусловно, новый опыт для севастопольских зрителей. Увидеть, прочувствовать каждого героя без «украшений» — когда есть только намёки на костюм, нет спецэффектов. Есть только человек, его монолог, как последнее слово перед судом, и понимание для себя, что никто не имеет права судить».
По мнению Лары, проделана большая работа и совершено обновление привычного театрального уклада, когда артистов от зрителей разделяет зеркало сцены.
«Думаю, что театр имени Лавренёва станет площадкой для интересных, современных, экспериментальных проектов», — отмечает зрительница.
А эксперименты проходят не только на театральных подмостках, но и вне сцены. Если быть точнее, — в сотрудничестве. Двухсотлетие со дня рождения великого русского писателя, мыслителя, философа и публициста стало поводом для творческого союза театра им. Лавренёва и библиотеки им. Толстого.
Фото: vk.com/svlib
В первый день премьеры сотрудники библиотеки, учитывая пристрастия Фёдора Михайловича, открыли в фойе театра Литературное казино. Гости смогли сыграть в рулетку и ответить на вопросы викторины по биографии и книжному наследию классика, кинуть кости и разгадать ребусы литературной логики, погадать по книге (разумеется, Достоевского!).
Фото: vk.com/svlib
Татьяна Руснак
Фото Анны Корниловой, vk.com/svlib
