Анна Карелина: «В каждом из нас есть немного Высоцкого»

25 и 30 января театральный Севастополь оценил новую постановку севастопольского творческого объединения «Тот ещё Театр». Непрофессиональные артисты под руководством Анны Карелиной подготовили для зрителей необычный спектакль – «Я – Высоцкий». Такая дань памяти великому актёру и поэту Владимиру Высоцкому была встречена с большим тёплом. Молодой режиссёр рассказала ForPost+Афиша предысторию премьеры, поведала о методах работы с актерами, а также поделилась своими принципами – и в профессии, и в жизни.

— Анна, во-первых, хочу вас поздравить. Вы недавно во второй раз стали мамой. А вообще, за время материнства вы для себя определили, что труднее – воспитывать своего собственного ребенка или свой театральный коллектив?

— Мне сейчас приходится очень непросто, потому что моему младшему сыну всего 2 месяца. Вообще, с трудом понимаю, что вокруг меня происходит. Поэтому сложно ответить, что труднее – тяжело во всех направлениях. Дети требуют своего внимания и к ним нужен отдельный подход: ты учишь их говорить, есть, сидеть, ходить и, по сути, то же самое происходит с людьми на сцене. Ведь ребята, с которыми я сейчас работаю, раньше занимались совершенно другим делом. У них есть свои профессии, и полтора года назад они решили побыть театральными деятелями. А насколько долго и качественно у них это получится – покажет время.

— В одном из интервью вы рассказали о позиции своего мастера – либо священнодействуй, либо убирайся вон. Вы придерживаетесь такого же принципа в работе со своими актерами?

— Конечно. Дело в том, что для меня театр – это не развлечение и не бизнес, это не способ себя как-то реализовать или занять. Это призвание. Когда мне ещё было 4 года, я сказала маме, что буду актрисой. Естественно, взрослые над этим посмеялись, потому что какая девочка не хочет стать артисткой. Но для меня театр – это серьёзно и по-настоящему. Это важная часть моей жизни. В этом году уже 14 лет как я занимаюсь театром профессионально. И поэтому естественно, что для людей, которые, скажем так, поимели наглость выйти на сцену, существует неотъемлемое условие – они всё делают с полной отдачей. Я работаю с ними также, как бы я работала и с профессиональными актёрами.

— Ваши подопечные в конце прошлого года вернулись из Москвы, где проходили обучение в Театральной школе Константина Райкина. Можно ли сказать, что в полку профессиональных севастопольских артистов прибыло? Ведь мы прекрасно понимаем, что есть профессия, а есть очень долгий путь постижения этой профессии.

— Мои актёры обучались всего полтора месяца. Это ничтожно мало. Да, они были загружены с утра до вечера, посмотрели 30 с лишним спектаклей ведущих московских театров и, конечно, приехали с горящими глазами. Они, что называется, глотнули свежего воздуха и поняли, в каком направлении нужно двигаться. Преподаватели дали им немного классической актёрской азбуки, которую я с ними не проходила. Нельзя простого человека, который всю жизнь жил в иной сфере, вдруг резко начать воспитывать по классической театральной школе. Он испугается и сбежит в первый же день. Нужно этим немного заразиться. Это трудно. Это муштра и ежедневные тренинги. Необходимо преодолевать определенный барьер лени, чтобы двигаться вперёд. Поэтому, конечно же, мои актёры непрофессионалы. Было бы странно считать их таковыми. Но это люди, которые познали истину и теперь у них есть заданный вектор. Они знают, куда им нужно расти.

— 25 января на Малой сцене театра имени Луначарского состоялась премьера вашего спектакля «Я – Высоцкий». Почему вы решили обратиться к личности Владимира Высоцкого?

— Вообще, есть такая тенденция, что мы вспоминаем о каких-то людях к их круглым датам. И так случайно совпало, что в этом году Владимиру Семёновичу исполнилось бы 80 лет. Дело в том, что если бы ему было 72 или 87, мы бы все равно этой зимой сделали этот спектакль. Потому что именно сейчас мой коллектив пришел к такому уровню и рубежу, когда он может попробовать дерзнуть. Это определенная ступень развития.

— А что лично для вас значит фигура Владимира Высоцкого?

— Владимира Семёновича я очень люблю и уважаю. Дело в том, я родилась как актриса в Молодёжном театре Виктора Панова в Архангельске. Я пришла туда 16-летней девочкой, зная наизусть почти все песни Высоцкого. В то время в театре шла постановка, посвященная его памяти. Она ничего не имеет общего с тем, что мы показали 25 января. Просто тот спектакль, если так можно выразиться, проотец нашего спектакля. Он всегда со мной. Когда ребята вернулись из Театральной школы Константина Райкина, и мы обсуждали какой проект будем делать, я сказала: «Давайте поставим спектакль о Высоцком. У человека скоро День рождения. Сделаем ему подарок. Ему будет приятно». Тем более, что для Владимира Высоцкого Севастополь далеко не последний город.

— «Я – Высоцкий». Почему именно так решили назвать спектакль?

— Этот спектакль мы посвятили памяти великого актера, а мы вроде как тоже актеры и тоже все немного Высоцкие. Потому что каждый из нас где-то бунтарь, каждый из нас где-то против системы, у каждого из нас случаются откровения, когда мы чем-то довольны или не довольны. Мы страдаем, мы любим, мы также играем на сцене, мы также рвем душу. В каждом из нас есть немного Высоцкого.

— Двери «Того еще Театра» открыты для всех, кто хочет попробовать себя на сцене? Или все-таки есть какая-то система отбора?

— Безусловно, не для всех. Ребята, которые у меня сейчас играют, год учились в моей школе «Кислород». В сентябре будет набран новый курс, в мае состоится экзамен, и тех, кто нам будет созвучен и близок, мы возьмём в театр. Конечно, при условии, если им самим это будет нужно. Но надо понимать, что «Кислород» — это не театральная школа. Это школа творческой реализации личности. У каждого из нас есть грани, через которые мы не можем переступить – грани нашей свободы. Многие приходят к нам за тем, чтобы научится говорить, избавиться от украинского говора, приобрести уверенность в себе.  Кто-то хочет просто свободнее двигаться и не бояться камеры, а кто-то идёт с телевизионных каналов, чтобы оттачивать свое мастерство. И к театру эти люди не будут иметь никакого отношения. А некоторые родители приводят своих детей, чтобы у них лучше пошли занятия в школе. Ведь у ребёнка, который занимается актерским мастерством, повышается внимание. Но наша школа – это не кружок и не место для развлечения. Я всегда говорю своим студентам, что просто приходить на занятия, не выполняя никакой домашней работы, даже при том, что вы платите деньги, не имеет смысла. В конце обучения я выдаю сертификат, где стоит моя подпись и я отвечаю за то, что вы однозначно должны за этот год вырасти. Если вы не растете, мне не интересно. Поэтому все, кто остаются – это люди, которые готовы трудиться и работать над собой.

— Вообще сложно быть режиссёром и при этом оставаться женщиной?

— У меня сейчас довольно непростой период. С рождением сына очень многое пришлось переосмыслить. Может, это рубеж 30 лет, может, это второй ребёнок, а может это просто такое стечение обстоятельств. Я начала пересматривать своё поведение, какие-то свои принципы. У каждого есть свои принципы, но только дурак, на мой взгляд, придерживается их всю жизнь, не отступая. И я сейчас не про определенные вехи – не воруй, не убивай. Нет. Я просто возвращаюсь к тому, что я всё-таки женщина. И бывают моменты, когда я веду себя недопустимо как женщина. Спустя 5 лет брака я учусь жить с той мыслью, что мой муж главный в семье. Ему со мной очень тяжело. Я пытаюсь режессировать дома и это неправильно. Доверие и подчинение тяжело даются, но это потом возвращается вдвойне.

— А вы строгий режиссёр? Бывает такое, что на репетициях можете на кого-то накричать?

— Часто бывает так, что когда я не могу человеку что-то объяснить, я начинаю злиться. Но злюсь я не на того, кто передо мной стоит. Передо мной – не профессионал. Злюсь я на себя, потому что у меня не получается подобрать индивидуальный язык, на котором я могла бы донести то, что мне нужно. Конечно, перед премьерой иногда необходим определенный «волшебный пинок», но до каких-то оскорблений дело никогда не доходит. Это недопустимо.

— Не вам мне говорить, что сцена – это легальный и очень мощный наркотик. Быть таким «театральным наркоманом» — это счастье? Или у всего есть обратная сторона?

— Конечно есть. Делая счастливыми людей, которые выйдут на сцену, я делаю несчастными их близких и родственников. Последние недели перед премьерой спектакля семьи не видели свои родных – мужей, отцов, матерей, сестёр. Ведь мои актёры были как зомби: они просыпались и первое, что в их голове – это стихи Высоцкого. Дежурно выполняя какие-то свои домашние дела, они приходили к 12 дня на репетицию и в 9 вечера полностью изнеможенные возвращались домой, и закрывая глаза, напевали песни Высоцкого. И главное, что этот адский труд никак не оплачивается. Всё, что мы получаем от продажи билетов, уходит на аренду помещения, плюс минимальные вложения в сам театр – декорации, костюмы. Мало того, что не профессиональный театр не приносит денег, так это ещё и убыточно. Это очень дорогая игрушка.

Беседовал Арсений Веденин
Фото: станица «ВКонтакте» Анны Карелиной, Антонина Кузьмина