Светлана Бутузова: «Мы можем соврать словами, глазами, но не движением»
Что может заставить человека, сделавшего себе имя в родном городе, вдруг всё «обнулить» и уехать осваивать новые пространства? Хотя, если задуматься, то слово «обнуление» здесь вряд ли будет уместно. Накопленный опыт, успешные реализованные проекты, смелые идеи — этот творческий багаж всегда при нас. Скорее речь идёт об извечной человеческой потребности — с одного круга жизни переходить на другой. Деятельность танц-терапевта Светланы Бутузовой — это исцеление через движение. А может ли человек, исповедующий этот принцип, всё время быть на одном месте? В движении — жизнь, смысл и суть…
Светлана Бутузова рассказала ForPost+Афиша, что она лично вкладывает для себя в это особое слово — «движение».
— Светлана, когда мы говорим о понятии «хореограф», мы, в принципе, понимаем, о чем идет речь. Это человек, который ставит танцы и профессионально занимается танцами, а что подразумевается под понятием танц-терапия? Для чего это нужно и кому?
— Ну, во-первых, это нужно всем людям, которые хотят связать свою жизнь со сценой, но и также обычным «простым смертным». Мне кажется, что мы очень часто живем только в голове, а какие-то проблемы и зажимы оставляем в теле и не даем ему проявляться. А в этом может помочь танцевальная терапия. Если мы говорим про пластический спектакль, то он строится на том опыте, с которым к нам приходят люди и мы проживаем его в безопасной для них среде. Мы решаем их проблемы, а какие-то решения они находят сами. Иными словами, происходит терапия через движения.
— Насколько я знаю, вы приехали в Севастополь из Архангельска. Там у вас было свое арт-пространство, где вы реализовывали интересные проекты. Что вас заставило уехать из родного города, где вы заработали себе имя и репутацию?
— Я очень люблю свой город. Очень люблю свою известность там. Может быть, пришло время поработать с другими людьми, потому что я не выезжала куда-то и делала всё для того, чтобы быть полезной там, где во мне нуждаются. Но когда я приехала в Севастополь, то поняла, что здесь мои знания тоже будут полезны. Проект “неМы”, отчасти был создан для того, чтобы собрать простых людей и прожить их истории на сцене.
— С актёрами “Того еще театра”, перед тем, как они уезжали на учёбу к Константину Райкину для повышения своей квалификации, вы занимались танц-терапией. Такая форма общения выявила у них какие-то болевые точки, внутренние конфликты? Это им помогало раскрепоститься?
— Наверное, это надо спросить у них. Но, на мой взгляд, у нас была не совсем терапия, а больше пластика. У актеров, несмотря на то, что они актеры, есть телесный зажим. Мы в основном работали с телесными зажимами и с раскрепощением тела, чтобы оно могло выражать то, что они переживают или роль, в которой они находятся.
— В свое время вы брались за постановку “Иисус Христос — супер-звезда”. Имело ли это какое-то отношение к оригинальной рок-опере или это был ваш личный танцевальный проект?
— Вообще, это был мюзикл. Там все исполнялось живьем. У нас была группа из 36 человек. Часть из ребят были танцорами, а остальные — вокалистами и музыкантами. Это была не моя идея. Ко мне пришла одна моя очень хорошая знакомая и предложила поставить этот мюзикл. Мы взяли за основу фильм 70-х годов и подали его через своё видение. Мы решили разделить вокалистов и танцующих: у нас было два Иисуса и две Марии Магдалины. Каждый из них отыгрывал свою часть: голосовую играли вокалисты, а телесную — танцоры. Я горжусь, что этот проект у нас получился. Он мне очень нравится и я сейчас до сих пор о нем вспоминаю с теплом.
— У вас был еще один танцевальный проект об онкобольных. Вы его посвятили своей подруге, которая излечилась от рака. Как возникла идея взяться за такую тему?
— Сейчас вокруг очень много людей, которые заболевают онкологией, но и есть те, которые излечиваются от неё. Это очень страшно, когда твой близкий человек заболевает какой-то болезнью, от которой можно умереть. Дело в том, что мы поставили этот спектакль уже после того, как моя подруга излечилась. Мы решили рассказать, как это было. Хотелось, чтобы те люди, которые сидели в зале, поняли, что рак — это не просто какое-то вирусное заболевание, что все болезни всё равно идут от нашего отношения к жизни. Поэтому мы сделали такой проект и сыграли его только один раз. Но он был нужен и нам, тем, кто сидел в зале.
— Вас ведь интересуют не только танец и театр, вы ещё занимаетесь и кино. В данный момент вы снимаете короткометражный фильм с Анной Карелиной в главной роли, художественным руководителем “Того еще театра”. Расскажите немного о картине.
— Переехав в Севастополь, я какое-то время жила в Балаклаве, и, естественно, приходила на набережную, когда возникали какие-то мысли, сценарии в голове, спектакли. Там я достаточно долго наблюдала за одной интересной девушкой. Она меня натолкнула на мысль о том, что есть такие люди, которые немножечко потерялись. Они потерялись по жизни, у них случилась какая-то внутренняя остановка. Они вроде бы живут эту жизнь, но не проживают её. У меня возникла идея и я ей сразу поделилась с Аней Карелиной. Мне кажется, что внутренне она очень подходит для этой истории. Мы всё обсудили, продумали детали и как-то раскрыли для себя эту историю. Мы сейчас находимся в стадии подготовки. Я думаю, что эта короткометражка будет интересной, потому что мы туда добавили волшебства. Здесь мне все кажется волшебным, в том числе, и в Балаклаве.
— Светлана, если брать европейских хореографов, то кто из них ваш кумир? Чьими принципами работы вы руководствуетесь в своей практике?
— В любом случае, я слежу за всеми. Есть определенные моменты, которые уже кем-то сделаны. Кажется, что ты работаешь над каким-то проектом и тем самым изобретаешь заново колесо. А когда понимаешь, что подобное уже кто-то делал до тебя, можно двигаться дальше. То, что сейчас происходит в России — это в разы отличается от того, что творится в Европе. Естественно, мы отстаем, потому что мы занимались совсем другим, когда европейцы развивались в этом направлении. Но у нас есть очень хорошая способность. Мы очень быстро схватываем суть и уходим в глубину. Поэтому, когда я сюда приехала, мне показалось, что у меня получится. У меня получится объяснить и углубиться в такие моменты, которые не хочется иногда видеть. Может быть, даже больно видеть, но зато — они несут правду. У меня есть такое убеждение, что движение не врёт. Мы можем соврать словами, глазами, но не движением. Тело не врёт.
— 14 марта на сцене Театра танца Вадима Елизарова состоялась премьера вашего пластического спектакля “неМы”. Молодые люди более часа говорили со зрителями на языке тела. В этот перфоманс были вложены только их личные переживания? А что насчёт вашей истории?
— Здесь и истории людей и мои. Моё видение их историй. Мои истории в их видении. То есть, это такое переплетение. Все, кто пришел — они реально потрудились и вложились по полной. Это очень сложно — быть на сцене собой. Ведь все мы очень любим играть. Вот мы и занимались 1,5 месяца тем, что шли этот путь к себе — чтобы выйдя на сцену, мы не побоялись зрителям явить своё «я». Может, там были даже шокирующие вещи, но я за правду, за ту правду, которая заставляет задуматься — о, ведь у меня в жизни также, и я так больше не хочу. Хочу как-то по- другому.
Беседовал Арсений Веденин
Фото: страница «ВКонтакте» Светланы Бутузовой
